Свет Азии

Господь их послал проповедать ученье,

А сам миновал Бенарес,

И в Яшти, царя Бимбисары владенье,

Явился посланец небес.

Всё царство любви подчинилось законам,

И царь ему в дар предложил

Бамбуковый парк Велувана с поклоном

И памятник там водрузил,

И высек на камне:

— Нам жизни течение

И ключ Татхагата открыл.

От зла и страданий он дал избавление

И тайну богов объяснил.

И в том же саду пред огромным собраньем

Смиренно Благой поучал,

И речью, горевшей святым состраданьем,

К себе он сердца привлекал.

И все девятьсот человек облачились

В такой точно жёлтый хитон,

Какой сам Учитель носил, и стремились

Идти проповедать закон.

И проповедь кончил Господь изреченьем:

— Зло сеет долги, в том зла суть,

Добра суть — от всяких долгов избавленье,

Держись же добра, обходи зла влеченье,

Владей сам собою — вот Путь.

Когда же окончили гости рассказы,

Царевна осыпала вдруг

Такой благодарностью их, что алмазы

От зависти меркли вокруг.

— Как держит Владыка свой путь? Далеко ли?

— Отсель шестьдесят иоджан.

До рощ Раджагриxи чрез горы, не боле.

Прошёл её наш караван

Дней в тридцать, косс восемь идя ежедневно.

И радостно их отпустила царевна.

Лишь только об этом узнал Шуддходана,

Немедленно в девять концов

Послал на конях он, быстрей урагана,

Испытанных девять гонцов.

И им наказал говорить он святому:

«Семь вёсен разлуки с тобой

Царя Шуддxодану к костру роковому

Приблизили грозной рукой,

И просит он вспомнить любимого сына,

Отца своего и народ,

Иначе безвременно рано кручина

К могиле его приведёт».

И девять гонцов Ясодxара послала

С наказом: «Царевна твоя,

Мать крошки Рахулы, от горя устала

И ждёт тебя, скорбью живя,

Она тебя жаждет увидеть воочью,

Как дивный цветок, что цветёт

Лишь только при звёздах и месяце, ночью

Сияния лунного ждёт.

И если имеешь ты больше, чем было,

То с ней поделися, любя,

И с сыном Рахулой… Ей всё здесь постыло,

Она жаждет только тебя!»

Послы, и раджи, и послы Яшодхары

Вскочили на быстрых коней

И встретились в парке царя Бимбисары

Все вместе чрез несколько дней.

Там Будда ученье своё проповедал,

Покорный святым небесам,

И каждый забыл, что ему заповедал

Раджа и царевна; и сам,

Невольно прикован к нему в обаяньи,

Ловил ненасытно слова,

Слова милосердья, любви, состраданья

И правды святой торжества.

Как пчёлка, росой упиваясь медвяной,

С цветов ароматной могры,

Совсем забывает о ночи туманной,

Кружа в них до поздней поры,

Так, речи всечтимого Будды внимая,

Забыли послы обо всём

И, вместе с толпою его прославляя,

Пошли благодатным путём.

Тогда Шуддходана послал туда снова

Удайи. Из всех его слуг

Он был самый верный. В дни счастья былого

Удайи Сиддхартхе был друг.

Приблизившись к парку, Удайи смутился

Но, хлопок сорвав на пути

И уши прикрыв им, тогда лишь решился

К Учителю он подойти.

И, выслушав речь его, Будда смиренно

Промолвил, главу преклоня:

— О да! Я приду! Я приду непременно!

Пусть ждёт повелитель меня!

Не должен ли всякий почтить уваженьем

Того, кто его в жизнь привёл,

Ведь вследствие этого он чрез боренье

Возможность спасенья обрёл,

Возможность блаженной нирваны достигнуть,

Коль будет исполнен Закон.

Не должно прошедшему в памяти гибнуть,

Любовь всему дарит поклон.

Ты должен царю и царевне ответить,

Что я к ним иду…

Чтоб его

Достойно в столице взволнованной встретить,

Устроил там царь торжество:

У южных ворот был поставлен на диво

Из шёлковой ткани шатёр,

Внизу расстилался, свежо и красиво,

Душистый цветочный ковёр.

Везде разноцветные флаги пестрели,

У берега синей реки

На солнце, все в золоте, ярко блестели

Слонов разодетых клыки.

Указано было то место, откуда

Под звон барабанов народ,

Лишь только появится царственный Будда,

Вдруг крикнет: «Сиддхартха идёт!»

Вельможи предстанут Сиддхартхе с поклоном,

Танцовщицы, нежно звеня,

Кружась и играя, дождём благовонным

Засыплют его и коня.

Все улицы, зданья к приёму Владыки

Украситься пышно должны,

И музыки звуки, и громкие крики

Должны быть веселья полны!

Всё было готово, все в городе ждали,

Когда возвестит барабан,

Что едет Сиддхартха…

Но дни протекали:

Сиддхартхи всё нет… как туман,

Всю душу царевны печаль охватила,

И вот Яшодхара велит

Нести её слугам туда, где уныло

Шатёр пышноцветный стоит.

Нигродха — пленительный сад, осенённый

Кудрями цветущих кустов,

Всех радовал свежей одеждой зелёной,

Обильем цветов и плодов.

Шла мимо дорога с далёкого юга,

И были отсюда видны

Цветы и деревья обширного луга…

А дальше, с другой стороны,

В убогих лачугах, клеймёных презреньем,

Оборванный люд проживал,

Который одним лишь своим появленьем

Жрецов и вельмож оскорблял.

И эти бедняги Учителя ждали,

Бродили всю ночь напролёт,

В тоске на вершины деревьев влезали.

А он не идёт! Не идёт!

И утром трудиться опять начинали:

Гирлянды плели и венки,

Богов украшали и зелень меняли

На пристани синей реки.

Всё это царевна вокруг замечала,

И взоры с любовью немой

В туманную синюю даль устремляла,

И слушала вести с тоской;

И вот она видит: идёт по дороге

Отшельник… Его голова

Обрита, о камни изрезаны ноги,

Одежда желта, не нова.

В руках его чаша. Деревней идёт он

С протянутой чашей вперёд,

Ему подают у дверей и из окон.

Иной ничего не даёт,

Но кротко отшельник минует такого,

Идут ещё двое за ним,

И также желты и бледны их покровы…