Свет Азии

Открыл мне, что сын мой, наследник мой милый,

Царём над царями взойдёт,

Могуществом славным и мощною силой

Прославить свой царственный род.

Но, может быть, он изберёт отреченья

И подвигов благостных путь?

Боюсь я, что эти мечты и стремленья

Проникли в невинную грудь.

Мудры вы. Скажите, как юного сына

Сдержать мне на благо судьбе,

Чтоб скипетр царственный мой властелина

Приял он в наследье себе?

Старейший советник сказал:

— Повелитель,

Покуда кипит его кровь,

Недуг этот слабый, как ангел хранитель,

Шутя, уврачует любовь.

Пусть женские чары пленят его душу:

Не знает царевич младой

Очей, что и море, и небо и сушу

Забыть заставляют порой,

Не знает красы золотых обаяний,

Ни уст ароматных, ни долгих лобзаний!

Средь нежных красавиц душою унылой

Воспрянет царевич опять:

Нет цепи для мысли, но волосом милой

Легко её можно сковать!

Советники мненье одобрили сами.

Но царь возразил на совет:

— Любовь выбирает своими глазами

Достойный вниманья предмет.

Что, если к красавиц прелестному саду

Царевич не будет влеком,

Решит, что забав ему этих не надо,

Ведь с ними мой сын не знаком?

Другой отозвался:

— Любви непреклонной

Для всех одинаков закон:

Одной из красавиц, намеченных в жёны,

Царевич наш будет прельщён.

Один обаятельный образ предстанет

Ему, как во сне божество:

Он дивной красой за собою поманит

И взоры и сердце его.

Послушай, о мой повелитель, совета:

Блистательный праздник устрой,

Пусть дочери шакьев на нём до рассвета

Себя потешают игрой.

Пусть юный царевич достойным награды

Сам щедро дары раздаёт,

И верь мне: из них для любви и отрады

Он по сердцу деву найдёт.

Так хитрый наш план будет им не замечен:

Красавиц ему созови

И выбор нам нужный уже обеспечен

Не нами, глазами любви.

Царь принял совет, и толпою беспечной

К дворцовым воротам спешат

Как в море, волна за волной быстротечной,

Красавицы с жаждой наград.

Волшебное зрелище! С низким поклоном

Красавицы после игры

Потупив глаза, проходили пред троном

И брали, краснея, дары.

Одна за другой, как гирлянда живая

Прелестных и чистых цветов,

Прошли пред Сиддхартхой достойные рая,

Но он был бесстрастно суров.

Последней к нему подошла Яшодхара,

Она была вся торжество.

Он вздрогнул, и краска, как пламя пожара,

Окрасила щёки его.

Стан дивный богини, походка Парвати,

В очах — необъятная власть.

Она создана для любви и объятий,

Она — упоенье и страсть!

Скрестив свои руки, с улыбкой спокойной

Спросила Сиддхартху она:

— Найдёт ли царевич подарок, достойный

Меня?

И светла как весна,

Потупясь, стоит перед ним Яшодхара.

— Я роздал подарки свои, –

Ответил царевич, — но этого дара

Вполне ты достойна. Возьми.

И, сняв ожерелье бесценное с шеи,

Он обвил ей стан трепеща:

Так вьётся вокруг серебристой лилеи

Зелёная ветка плюща.

И встретились их искромётные очи,

И пламя любви огневой

Блеснуло в них ярко, как звёздочки ночи,

Слетевшие в сумрак ночной.

Спустя много лет, просветлённого Будду

Спросил ученик:

— Почему

Любви этой ты покорился, как чуду?

И Будда ответил ему:

— Мы не были чужды друг другу: когда-то

Давно один юный стрелок,

У светлых истоков Ямуны, где свято

Стоит Нандадеви чертог,

Играл средь красавиц лесных безмятежно

На тучном цветущем лугу,

Они состязались друг с дружкой прилежно

В игре, красоте и бегу.

Стрелок был судьёю. Быстрей урагана

Те девы носились. Одной

Из астр венок дал, из перьев фазана

Венок подарил он другой.

Но та, что последней пришла по условью,

В глазах его первой была.

Он ей подарил своё сердце с любовью,

И белого крошку-козла.

И много счастливые лет скоротали

В лесу, от волнений вдали,

Разбить его полное счастье едва ли

Усилия смерти могли!

Как после бездождья сокрытое семя

Выходит на свет, так любовь

И зло, и добро, пережившие время,

На свет возрождаются вновь.

Стрелок тот был я, а прелестная дева –

Она. Роковой оборот

Рожденья и смерти, как участь посева,

Свершился: жизнь снова цветёт.

Советники царские видели чудо.

Они рассказали царю,

Как грустен был царственный отрок, покуда

Вдали не увидел зарю;

Как отдал царевич своё ожерелье,

Как взор его нежил без слов.

И царь улыбнулся и молвил в веселье:

— Послать к Яшодхаре послов!

Нашли мы приманку, чтоб сокола с неба

В итоге на землю спустить,

Нашлась всё же та, кто насущнее хлеба,

Чей взор его смог заманить.

Но издавна шед, исполняясь исправно,

Обычай у шакиев был,

Что тот лишь жених всех достойней, кто явно

Соперников всех победил.

Спросили избранной отца Супрабудду

И он отвечал:

— Я не прочь

Вручить молодому царевичу буду

Свою ненаглядную дочь.

Но много князей чужеземных и наших

Руки её просят давно.

Коль юный Сиддхартха сильней всех и краше,

Владеть ему ей суждено.

Но, право, не знаю, возможно ли это,

Ведь он отрешён от всего,

Прожив вдалеке от бурлящего света,

Где б развился навык его.

Задумался царь, беспокойством объятый:

Сиддхартхе ль, с девичьим лицом,

В стрельбе состязаться с стрелком Дэвадаттой,

С Арджуной и Нандой-бойцом?

Но молвил Сиддхартха с улыбкою ясной:

— Готов к состязанию я.

Отец мой, противники те не опасны.

Красавица будет моя!

Из всех городов и селений окрестных

Отважные шакьи пришли.

Все жаждут добыть в состязаниях честных

Светило шакийской земли.

В цветном паланкине, на золоторогих,

Цветами увитых быках

Явилась с родными невеста, у многих