Свет Азии

А ночью, лишь звёзды блеснут над востоком,

Добычу я жадно терзал.

Средь топей, в густых тростниках, я тигрицу

Однажды увидел; она

Являла собою лесную царицу,

Была высока и черна,

Как то покрывало, которым когда-то

Невеста скрывала красу,

И полосы, точно колечки из злата,

Сверкали на самке в лесу.

Желая тигрицу прельстить, меж собою

Мы бились до смерти, пока

Не пали в крови, утомяся борьбою

Соперники в тень тростника;

И помню, мурлыча, красавица бодро,

Ласкаясь, ко мне подошла,

Слегка облизала вспотевшие бёдра

И гордо за мною пошла.

Везде колесо возрожденья и смерти

Вращает событья в своей круговерти:

Вверху и внизу, средь богов и зверей,

И этот закон также прав для людей.

Лишь Овна созвездие вниз заглянуло

С лазурного неба на мир,

Был дан среди игр и весёлого гула

Блестящий, торжественный пир:

Поставили трон золотой, разостлали

Ковёр, возложили венки,

И алою лентой влюблённым связали

Две нежных дрожащих руки.

Пирог разломили, рассыпали зёрна

Жемчужного риса, потом

Две тонких соломки пустили проворно

В священный сосуд с молоком:

Соломки, сходясь, означают собою

До смерти любовь. Вкруг костра

Три раза потом обошли чередою,

И сделали много добра

Несчастным и нищим… в украшенном храме

Пропели священный мантрам,

Связали счастливцам одежды узлами,

Дары предложили богам.

И вновь Супрабудда сказал:

— Несравненный

Царевич! Покорный судьбе,

Мою Яшодхару, цветок мой бесценный,

Вверяю для счастья тебе.

Теперь та, кто нашей была безраздельно,

Становится только твоей.

Будь добрым к ней, ныне она ведь отдельно

Живёт в тебе жизнью своей.

Тогда Яшодхару под гимн вдохновенный,

Волнующий душу и кровь,

В объятья Сиддхартхи ведут… Во вселенной

Повсюду им вторит любовь.

Но царь преисполнен иною мечтою:

Для юной счастливой четы

Велит он построить дворец — красотою

Всех выше чудес красоты,

Чтоб этот дворец средь садов возвышался

На пышном холме и ручей

Рохини, что с Гангом священным сливался,

Катился пред ним меж камней.

На юге гирляндой небесного цвета,

Стеной тамариндов и роз

Дворец Вишрамван оградился от света,

От мира печали и слёз.

Здесь пели красиво беспечные птицы

Вдали от печали и зол,

Сюда доносилось волненье столицы,

Как будто жужжание пчёл.

На север вершин Гималайских уступы,

Казалося, страстно рвались,

Сомкнувшись в безмолвные, гордые группы

С земли в безмятежную высь.

Утёс за утёсом, взвиваясь над бездной,

Как мысль, восходя в высоту,

Беседовал с небом в полуночи звездной

Про счастье, любовь, красоту.

А там, под чертою снегов вековечных,

Ревниво храня чудеса,

В плаще облаков то румяных, то млечных,

Тянулись глухие леса.

Тут пенились бурно потоки, сверкая,

Как страшных чудовищ несметная стая.

А ниже — зелёные острые хвои,

Леса палисандров, где эхо без слов

Мешает в таинственный хаос порою

Фазанов призыв и пантер страшный рёв.

А вот и равнина в цветочном уборе,

Как будто церковный ковёр,

У ног алтаря на священном просторе

Кадит она в горний простор.

И царь приказал пред картиной нетленной,

Волшебной и чудной, как сон,

Построить дворец Вишрамван несравненный

С кольцом драгоценных колонн.

На стройных столбах красовались, как змеи,

Древнейших времён письмена,

В них и Драупади, и Сита, и феи,

Радха, Хануман и Кришна.

А в средних вратах, хобот свой изгибая,

С сияющим диском, с жезлом,

Податель богатства и мудрости рая,

Ганеша сидел за столом.

За садом был двор: там резные ворота

Из мрамора, грань — бирюза,

Цветной алебастр в дверях, позолота –

Повсюду ласкали глаза.

Чрез эти врата, красотою лелеем,

Шёл путник в покои дворца

По лестницам чудным, сквозным галереям,

Не видя чертогу конца.

Среди колоннад по коврам шелковистым

Он шёл очарован… Вокруг

Фонтаны журчали, дождём серебристым

Снабжая искусственный луг.

Средь лотосов нежных и роз горделивых

Бассейны с прозрачной водой,

В них стаи нарядные рыбок игривых

Резвились, блестя чешуёй.

Скакали по скалам и нишам газели,

Щипали у роз лепестки.

Красивые птицы без умолку пели,

Порхали кругом мотыльки.

И гамом, и свистом наполнен был воздух.

Павлины гордились хвостом,

Зелёные голуби нежились в гнёздах,

И цапли бродили кругом.

Кривлялись вдали обезьяны, и смело

Средь дивных цветов, у ручья,

Где выхухоль робко резвилася, грела

Холодные кольца змея.

Согласной любовью и миром дышали

Его обитатели все,

И дни золотые в дворце пролетали

В покое и дивной красе.

Но кроме прекрасных растений, животных,

Царевич повсюду встречал

Красивые лица людей беззаботных,

Кто взор его не омрачал.

Учтивая речь, быть полезным стремленье –

Всё это он в них находил,

И каждый стремился продлить наслажденье,

Которым царь сына снабдил.

В такой атмосфере гармонии полной

Сиддхартхи жизнь мирно плыла

Вдоль прочного берега неги истомной,

Которым царевна была.

В приветливых, дальних покоях чертога

Таился ещё уголок:

Покоя прекраснее даже для бога

Никто бы построить не мог.

Передней служила квадратная зала,

А куполом ей — небосвод.

В бассейнах из мрамора нежно журчала

Вода с Гималайских высот.

Ступени, края и карниз в водоёме

Блестели агатом. Лучи

Горячего солнца чуть гасли в истоме

И были не так горячи.

И всё усыпляло тревожное чувство:

Царила кругом полутень.

Пред спальней, пленительным чудом искусства,

Рдел негою вечера день.

Там свет благовонных лампад разливался