Свет Азии

Любовь пробуждая в сердцах.

Её женихи: Дэвадатта с Арджуной

И Нанда — гордились собой.

На белом Кантхаке соперник их юный

Явился, блистая красой.

Народные волны сливались, шумели,

Как бурное море в прибой.

Иное, чем царь они пили и ели,

Но равны с ним были душой.

Царевич взглянул на невесту с улыбкой,

Кантхака под ним заиграл,

И всадник, слетев со спины его гибкой

На землю, в восторге вскричал:

— О, тот не достоин жемчужины милой,

Кто всех не поборет сейчас!

На подвиг отважный помериться силой

Зову я, соперники, вас!

Тут Нанда ему предложил состязанье

В стрельбе. Барабан далеко

Отнёс он, и равное с ним расстоянье

Арджуна избрал. Но, легко

Стреляя из лука, мишень Дэвадатта

Всех дальше поставил. И вот,

Сиддхартха, чтоб выиграть стрельбы у брата,

Свою ещё дальше кладёт.

Звенит тетива, стрелы прочь полетели,

Вот Нанда пробил барабан,

Арджуны стрела проложила путь к цели,

И пуст Дэвадатты колчан:

Стрела его сразу пробила в мишени

Насквозь два труднейших значка,

И криком восторга, и гулом хвалений

Толпа отличила стрелка.

Но тут золотым покрывалом закрыла

Глаза Яшодхара, грустя.

Чтоб только не видеть, как юноша милый

Даст промах…

Сиддхартха, шутя,

Взял лук камышовый, тот лук, что сгибали

Лишь мощные только стрелки…

Звенит тетива… Вдруг, концы задрожали

И лук разлетелся в куски.

— Не с этой игрушкой любовь несравненной

Я должен сейчас приобресть.

Лук дайте другой со стрелой окрыленной.

Тут кто-то ответил, что есть

Средь древних сокровищ старинного храма

Лук Симхахану, но досель

Никто не умел с тетивою упрямой

Управиться: выстрелить в цель.

— О, это оружье достойное война! –

Воскликнул божественный вдруг. –

Несите его!..

Принесли, и спокойно

Царевич попробовал лук.

Оправленный в золото лук был из стали.

— Пустите стрелу эту вдаль. –

Сказал он.

Соперники лук этот взяли –

Увы, не погнулася сталь.

Царевич нагнулся, слегка, без усилья

Его тетиву натянул,

И издал лук, точно орлиные крылья

В умолкнувшем воздухе, гул.

— Что это за звуки? — спросили больные,

Оставшись невольно в домах.

— Лук Симхахану, — им сказали, — впервые

Звенит у Сиддхартхи в руках.

И выбрал царевич стрелу из колчана,

Пустил её в цель, и она,

Пройдя насквозь кожу его барабана,

Ушла далеко, не видна.

Потом состязанье мечей началося.

И вот Дэвадатта мечом

Рассёк сразу пальму, красавца — колосса,

В шесть пальцев в стволе, а потом

Соперник Арджуна — в семь пальцев, а третий

Нанда — в девять пальцев. Тогда

Две сросшихся пальмы, питомцев столетий,

Сиддхартха рассёк без труда.

Удар был так силен, что пальмы стояли

Недвижно. Нанда с торжеством

Вскричал:

— Он дал промах!

Невеста в печали

Сидела с закрытым лицом.

Но боги в то время неслись над землёю.

Повеял слегка ветерок,

И пальмы, сражённые мощной рукою,

Упали, дрожа, на песок.

Потом привели им коней быстробежных.

Как ветры степные, легко

Помчалися шакьи, но всадников смежных

Оставил один далеко:

Сиддхартха их всех обогнал без усилья,

И Нанда промолвил:

— С конём

Таким, как Кантхака, орлиные крылья

Лишь могут поспорить вдвоём.

Пусть дикую лошадь дадут нам обоим.

И слуги приводят коня:

Глаза его полны и страхом, и зноем,

И весь он из бурь и огня;

Седло не касалось спины его стройной,

Копыта не знали подков.

Три раза на землю дикарь беспокойный

С себя повергал ездоков,

И только Арджуна рукою умелой

Сдержал на минуту его.

Цепь сброшена… Славится шакия смелый,

Но кратко его торжество.

Животное вдруг обернулось, зубами

Схватило Арджуну, и вот

Отважный ездок у коня под ногами…

В смятении царь и народ.

Арджуну спасли. Но коня исполина

Вновь в цепи велят заковать.

Народ взволновался:

— Нет, царского сына

До смерти нельзя допускать!

Но молвил царевич:

— Снимите оковы.

Он лошадь за чёлку берёт

И гладит по бёдрам, и пленник суровый

Пред ним свою голову гнёт.

Почуяв властителя в нём, величаво

Идёт он послушной стопой…

И дрогнула площадь от возгласа:

— Слава

Тебе, победитель-герой!

Тогда Супрабудда, отец Яшодхары,

Воскликнул:

— Сбылися мечты!

Ты был всех милее душе моей старой,

Теперь всех достойнее ты!

Неведомым чудом иль силой молитвы

Тебе удалося — бог весть –

В садах, среди роз и мечтаний для битвы

Отвагу и мощь приобресть.

Бери же, царевич, прекрасную в жёны,

Мою Яшодхару бери!..

И встала она, как цветок благовонный,

С улыбкой нежнее зари.

Из могры цветущей венок ароматный

Взяла и к Сиддхартхе идёт…

Царевич сияет красой благодатной,

Как ясного утра восход.

И вот, перед ним преклоняясь с весельем,

Она открывает покров.

И нежным венком, как цветным ожерельем,

Венчает Сиддхартху без слов,

И прячет головку на грудь его страстно,

И пылко, любви не тая,

Она говорит горделиво и ясно:

— Царевич, возьми, я — твоя!

И вот, когда много уж лет миновало,

У Будды спросил ученик:

— Скажи, почему, точно ночь, покрывало

Скрывало красавицы лик,

А поступь её так была горделива?

И Будда ему отвечал:

— Тогда я ещё не постиг это диво,

Но взор мой в него проникал.

Свершило свой круг колесо роковое

Рожденья и смерти, и вновь

С ним к жизни опять возвратилось былое:

Событья, дела и любовь.

Прошли мириады крылатых столетий

С тех пор, как в трущобе лесной,

Средь гор Гималайских я, Будда, на свете

Жил в образе тигра. Порой,

Следил из травы я светящимся оком

За стадом газелей средь скал,