Свет надежды

Айна невольно вспомнила их первую встречу. Каким же грозным и диким он казался ей тогда. Ровно таким, как описывали его подданные Моргаша: предводителем дикарей, убивавшим невинных. Таким, каким была в ту ночь природа: неистовым, едва ли не мечущим молнии от своего недовольства. Ему изначально была безразлична навязанная невеста, однако обман с подменой привел его в бешенство, и в тот момент Айна готова была поверить во все те россказни, очернявшие его образ. Но время, проведенное в Зангре, показало все в ином свете, раскрыло пред нею истинное лицо ее мужа. Она более не верила в его жестокость, напротив, его благородство стало противопоставлением алчности ее отца. Складывавшийся день за днем контраст между двумя правителями лишь только усугублял ее незавидное положение. И, быть может, принцесса могла бы постараться оградиться от своих эмоций, если бы не осознала вдруг, что к мужу ее влекут новые чувства. И это было отнюдь не уважение и благодарность. Она с ужасом понимала, что успела полюбить его. Ее новые чувства стали полнейшей неожиданностью и смятением для нее, обрывали ей душу. Им не суждено было быть вместе, Рагнар никогда не примет ее, не откроет свое сердце. Она для него лишь только досадная помеха, от которой он нет возможности избавиться. А он за столь небольшое время стал ее воздухом, ее мыслями, ее снами. Воспоминания об их коротком поцелуе жгли её губы, тревожили что-то в глубине души, заставляя трепетать и растворяться в блаженной неге, и пальцы в который раз легко касались горящих губ в надежде удержать эти ощущения... Она любила его, хотя и не должна была. Любила и сама боялась своих чувств.

Сверр все же не забыл о неудавшейся встрече с дочерью. В этот раз он лично явился к ней в покои. На лице его читалось явное недовольство, и Айна готова была поклясться, что причиной тому был Сизмул. Ведал ли отец о том, что той сцене она была свидетелем? Трудно было узнать, поскольку правитель Моргаша более себя ничем не выдавал.

- Мне доложил о твоём желании поговорить со мной, но, к сожалению, возникли некоторые трудности, которые помешали провести встречу. Итак, дочь моя, что же побудило тебя искать встречи?

Ужель её невольное пребывание при расправе над верным помощником Сверра осталось незамеченным? Айна с сомнением всматривалась в лицо отца, но никак не могла этого понять.

- Я лишь хотела получить разрешения навещать Бродику, да иметь возможность выходить из замка немного прогуляться. Быть может, с Вашего позволения сестра составит мне компанию...

- Что ж, - в задумчивости погладив бороду, призадумался Сверр, - небольшие прогулки тебе не повредят, вон как исхудала, совсем вид потеряла, бледная, как полотно, стала. Ты же не затворница в родном доме.

Хищная улыбка блеснула на его лице и тут же исчезла, Айна поняла, что он все равно ограничит ее рамками дозволенного, сколь бы мягкими ни были его слова.

- Боюсь, Бродика не сможет составить тебе компанию - здоровье ее не позволяет. Да ты и сама успела уже убедиться в этом.

Айна поступила взгляд. Значит, о визите к сестре он был осведомлен.

- Тревожит меня твоя молчаливость, Айна. Не иначе, как что-то задумала. Какие мысли у тебя в голове, дитя?

Сверр подошел к ней вплотную и властно ухватил за подбородок, заставляя поднять голову и посмотреть на себя.

- Простите, отец, я просто еще никак не приду в себя, - сдерживая свое отвращение как можно более смиренно ответила принцесса, глядя на того, кто звался ее отцом. - Мне нужно время, чтобы немного разобраться, обвыкнуться. Слишком много за последнее время пришлось сменить мест, которые именовали моим домом.

- Теперь твой дом здесь. Твой истинный дом.

Айна опустила глаза, что Сверр обманчиво счел жестом покорности. Ей лишь оставалось изо всех сил стараться как можно дольше оттягивать время и не испортить ничего, не усугубить свое и без того незавидное положение, так как она знала, что спасение близко. Вилен уже где-то в землях Моргаша, и он был не один. Вместе они обязательно освободят Рагнара.

- Я распоряжусь выделить тебе сопровождающего для прогулок. Отдыхай пока, тебе нужно набраться сил. И поешь уже, наконец, толком, твой внешний вид начинает пугать: на лице только и остались одни впалые щеки да глазища.