Свет надежды

С этими словами он развернулся и ушел, утратив к ней всякий интерес. Вся эта беседа могла показаться сухой заботой отца, однако Айна теперь знала, что у правителя Моргаша были совершенно иные планы на нее. Не отеческие. И силы ей понадобятся отнюдь не для поправления здоровья. Она так и не познала близости с мужем, не признала плотской любви, ласки мужских рук, всего того, о чем слышала ненароком от других женщин и о чем ей скупо рассказывала Сенира, однако ясно понимала, что для получения желанного наследника Сверр непременно должен заявить на неё права как мужчина. От отвратности ситуации Айна едва сдержалась, чтобы не передернуться. Она не могла уже, как прежде, называть его отцом, однако в мыслях никак не укладывалась эта истина. Пусть Сверр и не был для неё родным отцом, он сумел нарисовать для нее эту иллюзию, в которую поверила не только она, но и все окружавшие их люди. Только он один не забывал об истине. И вот теперь его планы пугали своим кощунством и святотатством.

Спустя некоторое время после ухода отца в дверь тихо постучали. Не дожидаясь ответа, в покои юркнули девушки-прислужницы, похожие на тени в своих темных серо-коричневых платьях. Они расставили на столе еду и так же беззвучно удалились. Сколь бы аппетитно не влекли принесенные блюда, Айна даже не притронулась к ним. Сейчас ей было все отвратительно в этом замке.

- Прошу прощения, принцесса, - услышала она кряхтящий голос у двери, - я только пожарче разожгу огонь в вашем камине, чтобы тепло не покинуло покоев.

Она тут же резко развернулась на знакомый голос и едва не разрыдалась от радости и облегчения. В дверях стоял сгорбленный старик, одетый в совершенно теплый тулуп, огромный не по размеру, да широкие штаны, на голове нахлобучена какая-то теплая шапка, надвинутая почти на глаза. Совершенно неузнаваемый, безликий, но Айна его узнала по голосу и по тем искрящимся радостью глазам, которые она помнила на протяжении всей своей жизни. Вилен! Ее старый Вилен! Закусив палец, чтобы не закричать от радости, она бросилась к старику, который уже успел бросить на пол принесенные с собой поленья и, выпрямившись во весь свой рост, раскрыл ей навстречу руки. А Айна не могла унять слез радости, душивших ее покрепче медвежьих объятий.

- Ну-ну, будет тебе, - гладил старик ее по волосам. - Я же обещал, что приду.

- Как тебе это удалось?

- Да просто все. Пришел к Сверру, да так и сказал, что вернулся служить своей принцессе. Сказал, что ушел из окаянной Зангры пешком и только вот дошел. А Сенира осталась там. Умерла она, значит...

Айна похолодела. Она резко отпрянула от Вилена и неверяще уставилась на него.

- Как умерла? - тихо прошептала она.

Вилен лишь приложил палец к губам, призывая ее молчать, заговорщически улыбнулся одним только уголком губ и подмигнул, давая понять, что все это игра слов. Едва видимый выдох облегчения сорвался с губ принцессы. Жива. Она бы не перенесла потери своей верной нянюшки, равно как и Вилена, - самых преданных и любимых ею людей. Они жертвовали многим, желая ей лишь только счастья и спокойствия. Вилен меж тем, уже укладывал принесенные поленья в очаг, заставляя языки пламени разгораться ярче и выше в теплом танце.

- Мой отец... он ведь не простит тебе твоего отъезда вслед за мной в Зангру... - обеспокоенность зашептала Айна, боясь, как бы их не подслушали.

- Сверр уже давно не может простить мне единственный свой промах: твоё взросление под моим чутким присмотром. Его все устраивало до поры, до времени. Пока он не понял, что власти, какую он имел над Бродикой, над тобою не имеет. Не волнуйся, птичка, старый Вилен себя в обиду не даст. И тебя тоже. Мне пора.

Напоследок старик крепко обнял свою принцессу, поцеловал светлую макушку и ушёл, оставив её одну, но с возродившейся надеждой.

* * *

Наверное, теперь стало легче. Айна не могла с уверенностью сказать об этом, так как, прежде всего, не о собственной безопасности были ее мысли. Ее жизни пока ничего не угрожало, а вот о состоянии мужа она не знала ничего. Был ли он вообще жив? Хотя, нет, жив он был точно, иначе Сверр успел бы представить всему миру доказательства своей победы и превосходства над врагом. А значит, нужно было торопиться, так как правитель Моргаша и так слишком затянул с расправой.

Сверр, словно чуя неладное, приставил к дочери охрану, которая следовала за нею по пятам, словно тень. Пришлось избегать встреч с Виленом, чтобы не вызвать ненароком беды на их головы. Айна больше времени проводила в прогулках, старалась запоминать каждую деталь, которая могла бы очень пригодиться впоследствии. Она все чаще навещала Бродику, состояние которой день ото дня становилось лишь хуже, и это несколько притупляло интерес приставленных к ней воинов. Принцессы часто выходили вдвоем из замка, гуляли за его укрепленными стенами, большей частью молчали, но Айна чувствовала, что с сестрой что-то происходило, какая-то внутренняя борьба отражалась ощутимым напряжением в ее движениях и сосредоточенностью на лице.