Свет тысячи звёзд

За дверью стоит Харпер. Это становится нашей фишкой: я ожидаю службу доставки, а вместо этого обнаруживаю ее. Однако два дня назад Харпер за дверью была веселой, радостной и забрала меня на лучшие выходные в честь Дня труда, который у меня когда-либо был. Теперь по ее лицу текут слезы. Руки она спрятала в рукава потертого огромного свитера университета штата Монтана. Она выглядит так, будто с трудом может держать себя в вертикальном положении.

Что, черт возьми, произошло? Я не спрашиваю об этом, а вместо этого молча притягиваю ее в свои объятия. Убираю волосы с ее лица, глажу по спине и обнимаю, пока она рыдает у меня на груди. Пинком я закрываю дверь. Это не телешоу для соседей.

Я веду ее к дивану и откидываюсь на спинку с ней в руках. Я не отпускаю ее. Не тогда, когда доставщик пиццы назойливо звонит в дверь и в конце концов сдается. Не тогда, когда Бекка пытается дозвониться до меня. И даже не тогда, когда бесчисленные сообщения от нее приходят на мой телефон. Я просто сижу с Харпер в полумраке квартиры и держу ее в руках, пока она плачет. Сначала сильно. Потом тихо и незаметно. Но в какой-то момент она отрывается от меня. Проводит рукой по лицу, делает глубокий вдох и заправляет волосы за уши. Ее глаза покраснели, губы слегка припухли, но все же она выглядит потрясающе.

– Извини, – тихо говорит она. И неуверенно осматривается. – Я не знала, куда еще пойти. Мы с мамой довольно сильно поругались.

Она пришла ко мне. Наверное, совершенно неуместно, что меня охватывает эгоистичное чувство счастья. В конце концов, Харпер плохо, но она выбрала меня в качестве своей пристани. Больше всего я хотел бы исполнить танец Уилла в честь тачдауна. Если после выходных, когда она наконец открылась мне, я не был уверен, что она хочет быть со мной рядом, то теперь я знаю, что это не так. Она здесь. Не у Дженны. Или другой подруги. А у меня.

– Ты можешь оставаться здесь, – я беру ее за руку и нежно целую костяшки пальцев. – Сколько захочешь.

Она кивает и вытирает слезы со щек.

– Ты хочешь поговорить об этом? – я притягиваю ее обратно в свои объятия. – Хотя мамы не моя специализация, я довольно хороший слушатель. По крайней мере, по словам Бекки.

Я чувствую, как она качает головой.

– Не могу, – шепчет она.

Я последний, кто бы не понял, когда хочется просто забыть все семейное дерьмо. И точно знаю, что помогает это сделать. Решительно я обхватываю руками лицо Харпер и целую ее. Мягко, нежно. Не так, как я привык. И Харпер отвечает иначе. Требовательно и страстно. Я позволяю ей на какое-то время раствориться в нашем поцелуе, прежде чем оторваться от нее, тяжело дыша. Это не то, что я планировал.

– Подожди минутку, – бормочу я.

Я открываю свой плейлист под названием «К черту все» и подключаю телефон к колонке. Поворачиваю регулятор громкости так, что басы сотрясают стены нашей квартиры, но Гэри не сразу позвонит копам, если он уже вернулся домой.

– Что это? – Харпер с сомнением смотрит на меня.

Она не любит рэп и тяжелый рок, но эти музыкальные жанры отлично подходят для того, чтобы выкричать все что есть на душе. Сони Грин ревет «Fuck off», и я усмехаюсь Харпер.

– Просто повторяй, – я притягиваю ее к себе, танцую с ней под жесткие ритмы и реву припев. Я говорю всему миру, чтобы он провалился, и Харпер соглашается. Она кричит это маме, всему, что у нее на душе, пока, наконец, не начинает смеяться, а потом обессиленно падает на пол. Я ложусь рядом с ней, переплетаю наши пальцы и смотрю на нее. Она смотрит на меня, пока музыка гремит над нами.

Только стук Гэри в дверь заставляет меня встать и выключить Эминема. Внезапно в квартире становится тихо.

– Чем, черт возьми, вы там занимаетесь?

Я открываю дверь, и в тот же миг, когда напротив Гэри появляется реальный человек, а не просто дверь, он замолкает.

– Что случилось, Гэри? – елейно спрашиваю я.

– Эмм, – он смотрит на меня. Смотрит на Харпер, которая сзади обвивает руками меня за талию и блуждает одной рукой под моей рубашкой. – Я просто хотел попросить вас сделать музыку немного потише, – он смотрит на свои руки. – Иначе мама вызовет полицию.

– Не стоит. Мы же друзья, не так ли, Гэри? – я похлопываю его по плечу. Для него знак признательности, который он бы, вероятно, поставил в рамку, если бы мог. – Мы не будем перегибать палку, обещаю, приятель.

– Ладно. Я подумаю, – он разворачивается, чтобы уйти, неловко оборачивается, а затем исчезает.

Я рад, что он не произнес вслух вопрос о том, можно ли ему посидеть с нами, который был на его губах. Кажется, он действительно хороший парень, но ему почти пятьдесят, и он живет в одной квартире с матерью. Это жутко. Кроме того, я хочу побыть с Харпер наедине. Закрываю дверь и поворачиваюсь к ней. Она не отрывает рук от моего торса, встает на цыпочки и толкает меня поцелуем назад. Я врезаюсь в дверь и смеюсь.

– Подумай о Гэри, – бормочу я ей в губы. – Нам нужно быть тихими, – я чувствую улыбку на ее губах и углубляю поцелуй.

– Спасибо, – больше она ничего не говорит и, оторвавшись от моих губ, несколько секунд просто смотрит на меня.