Священная земля

— Я на самом-то деле вовсе и не рапсод, я просто люблю Гомера, в точности, как и вы. А почему бы и нет? Сколько из вас выучились читать и писать по "Илиаде" и "Одиссее"?

Несколько солдат подняли руки, а Филиппос тихонько присвистнул.

— Забери тебя вороны, родосец, похоже, тебе достанутся мои деньги.

— Тихо, — сказал ему Менедем и продолжил нахваливать свой товар. — Разве вы не хотите, чтобы этот поэт был всегда рядом с вами, чтобы вы могли насладиться его стихами всякий раз, когда пожелаете? Так сделал и божественный Александр — отправляясь в поход на восток, взял с собой полную "Илиаду", все двадцать четыре книги. По крайней мере, так говорят.

— Это правда, — подтвердил один из солдат, человек уже немолодой. — Я своими собственными глазами видел его "Илиаду", точно. Он хотел стать великим героем, как Ахиллес. Я скажу, он и сам многого достиг.

— Не стану спорить с тобой, мой друг, — согласился Менедем. — Разумеется, полная "Илиада" — штука не из дешёвых. Но у меня тут есть вот что, — он приподнял свою корзинку, — копии самых лучших книг "Илиады" и "Одиссеи", так что вы можете сами читать про гнев Ахиллеса, или про его битву с Гектором, или про то, как Одиссей перехитрил циклопа Полифема — так часто, как пожелаете. Их переписывали наилучшие писцы Родоса, можете быть уверены, получите все стихи в точности такими же, как когда-то их пел сам Гомер.

Он понимал, что преувеличивает. Теперь Менедем и сам не знал, что именно пел Гомер. А писцов на Родосе было так мало, что, говоря о них во множественном числе, ему пришлось буквально говорить обо всех сразу. Но ему не хотелось рассказывать солдатам о несчастном пьянице, с которым пришлось иметь дело Соклею. Им это ни к чему, да и бедняга Поликл не переписывал эти книги. Кроме того, пусть писцов на Родосе мало, их все равно больше, чем в любом другом городе за исключением Афин и Александрии, нахальной столичной выскочки Птолемея.

— Сколько ты хочешь за одну из своих книг? — спросил тот солдат, что видел "Илиаду" у Александра.

Менедем изобразил самую доброжелательную улыбку.

— Двадцать драхм.

— Да это просто грабёж, — запротестовал другой солдат, афинянин, если судить по акценту. — У меня на родине книга стоит пять драхм.

— Но ты сейчас не на родине, не так ли? — все так же без запинки ответил Менедем. — Мне пришлось заказать копии книг на Родосе, а потом уворачиваться от пиратов всю дорогу оттуда до Сидона. Если тебе понадобится здесь книга, сомневаюсь, что ты пойдешь за ней к финикийскому писцу. Их буквы совсем другие, и читаются справа налево, — если бы не жалобы брата, Менедем никогда бы и не узнал об этом, но с радостью использовал этот аргумент. — Кроме того, — добавил он, — на что можно лучше потратить деньги?

— На вино, — ответил афинянин. — На женщин.

— Ну выпьешь вина, через час оно вытечет из тебя. Возьмёшь женщину, а назавтра твоё копьё снова рвётся в бой, — сказал Менедем. — Но книги другое дело. Владение книгой для тебя навсегда, — эту фразу он сам услыхал от Соклея, и полагал, что тот почерпнул её у историков, которых любил читать.

Некоторые из тех, кто его слушал, задумались. Афинянин ответил:

— Но всё-таки это ужасно дорого.

И тут начался торг. Пять драхм предлагать не хватило наглости даже тому афинянину. Солдаты начали с десяти. Менедем качал головой — не пренебрежительно, а с видом человека, не желающего продавать за такую цену. Один из солдат поднял до двенадцати, и не больше. Менедем очень старался не улыбаться. Он не надеялся, что это выйдет так просто. И опускаться пришлось не особенно сильно — только до семнадцати драхм и три обола за каждую книгу.

— Продашь за столько? — спросил афинян, чтобы закрепить сделку. И Менедем кивнул, изображая огромное одолжение. Восемь или девять солдат поспешили в казарму. Ещё до того, как они вернулись, Филиппос, сын Иолая, протянул Менедему драхму.

— Да, родосец, ты преподал мне урок.

— Правда? Что за урок? — спросил Менедем. — Мой кузен обожает подобное.

— Не ставь против человека, знающего свое дело. А тем более не ставь сам, как богам противный глупец.

— А, это, — Менедем задумался. — Наверно это Соклей уже знает. Вернее, я надеюсь, что знает.

* * *

Соклей никогда не хотел вести за собой людей. В следующем поколении после Александра Великого на Родосе каждый рыбак возжелал командовать флотом, а каждый десятник стал воображать, как со своими людьми завоёвывает полное варваров царство и надевает корону. Все чувствовали себя необыкновенными, хотя не каждому, у кого есть мечты, удавалось их воплощать. Однако Соклей, никогда не имевший амбиций такого рода, оказался вдруг в роли, которую не жаждал играть.

— Вечно я получаю слишком много того, чего и вовсе не хотел, — пробормотал он, сидя на своем муле. Животное, кстати, ему тоже не нравилось.

— Что-что? — спросил Аристид.