Священная земля

Постепенно дорога, ведущая вниз к солончакам, сделалась настолько крутой, что Соклею пришлось спешиться и идти рядом с мулом. Животное переставляло ноги с большой осторожностью. Также вёл себя и вьючный осел, ведомый Аристидом. Мало-помалу родосцы и их животные спускались с холмов.

Примерно на половине пути вниз Телеф остановился и указал на юго-восток,

— Смотрите! Да заберут меня фурии, если это не зелень, внизу, прямо у края Асфальтового озера. А ведь я думал, что здесь вообще ничего нет.

— Не могло здесь не быть совсем ничего, иначе никто не стал бы здесь жить, — ответил Соклей, — наверное, это Энгеди.

— Как они могут что-то выращивать здесь, если вода в озере соленая, да и все вокруг засыпано солью? — спросил Телеф.

— Пока не знаю. Выяснить это будет интересно, как мне кажется. — ответил Соклей. — Может у них там пресные родники. Посмотрим. — Телеф выглядел недовольным, но промолчал.

На соляной равнине солнце жарило с невероятной силой. Соклею приходилось щуриться — отражавшиеся от соли лучи Гелиоса ослепляли. Сам воздух казался непривычно плотным и тяжелым, с присущим морю привкусом соли, который не ожидаешь почувствовать так далеко от побережья. На самом деле, здесь он ощущался сильнее, чем где-либо.

Над их головами пролетел ворон, и Москхион заметил, что в этих краях даже птица должна носить с собой бурдюк с водой.

Соклей рассмеялся, но сразу осекся. Путешественник, оставшийся здесь без воды, долго не протянет. Солнце и соль, должно быть, забальзамируют его не хуже едкого натра, которым пользовались египетские мастера ритуальных дел. Направляясь к Энгеди, Соклей отчаянно желал выбросить подобные мысли из головы.

* * *

Менедем извлёк из промасленного кожаного мешка рулон восточного шёлка, полученного от Закербаала, сына Тенеса, и поднял ткань к солнцу. Диоклей склонил голову в знак одобрения.

— Замечательно прекрасная вещь, капитан. В Элладе мы возьмём за неё хорошую цену.

— Да, я тоже так думаю. — ответил Менедем. — Но кроме денег я думаю ещё вот о чём. Посмотри на ткань! Посмотри какая она тонкая! Тончайший косский шёлк кажется шерстью по сравнению с ней.

— Интересно, как они это делают? — сказал начальник гребцов.

— И мне тоже, — наклонил голову Менедем, — И мне интересно, кто эти люди. Народ по ту сторону Индии. Так сказал Закербаал.

— Даже Александр не узнал, что находится дальше Индии, — сказал Диоклей.

— Александр решил, что за Индией нет ничего, — согласился Менедем. — Таким образом, возвратившись в Элладу, он мог сказать, что завоевал целый мир, — он опять посмотрел на шёлк. — Он ошибся. Богоподобный, почти герой, полубог, если хочешь, но он ошибся.

— Интересно, привезут ли когда-нибудь с востока ещё такой ткани, — задумался Диоклей.

— Кто же знает, — пожал Менедем плечами. — Я поклялся бы, что нам никогда не видать другой череп грифона потому, что никто в здравом уме не станет платить и за первый. Но вот это… это другое. Ткань прекрасна, любой, кто её увидит, заплатит, и щедро. Так что, может ещё и придёт незнамо откуда, только вот когда? Через год? Через десять или через пятьдесят? Или сотню? Кто знает.

Он представил себе странных варваров, которые сидят за ткацкими станками и ткут этот восхитительный шёлк, рулон за рулоном. Интересно, какие они? Там, за Индией, люди, возможно, совсем особенные. Народ Индии, говорят, чёрен, как эфиопы. Значит, и те, что за Индией, тоже чёрные?

Это всего лишь догадки, сказал себе Менедем и покачал головой. Я могу сделать этих далёких варваров какими сам пожелаю, любого цвета. Например, жёлтыми, если захочу. Его это рассмешило.

— Что веселишься, шкипер? — спросил начальник гребцов и сам засмеялся, когда Менедем пояснил. — Здорово. Наверное, так и есть. А думаешь, у них и волосы жёлтые, как у кельтов?

— Кто знает, — сказал Менедем. — По-моему, волосы у них чёрные, но ты можешь сделать их такими, как тебе нравится. Чего сейчас хочу я — так это представить, как будут продаваться краска и этот шёлк, когда мы вернёмся на Родос.

— А на берегах Эгейского моря пойдёт ещё лучше, — заметил Диоклей. — Чем дальше от Финикии, тем лучшую цену возьмём.

— Возможно, оно так и есть, — согласился Менедем. — Может, в следующий мореходный сезон мы сможем отправиться в Афины, — он опять засмеялся. — И это разобьёт сердце моему кузену, согласен?

— О, да, он ужасно расстроится, — фыркнул Диоклей. Потом, найдя, что одного смешка недостаточно, громко расхохотался.

— А вот я не против туда пойти, — вздохнул Менедем. — Там, в Афинах, можно всевозможными способами прекрасно проводить время. Если мы придём в порт в начале сезона, тогда сможем пойти в театр посмотреть трагедии и комедии, которые ставят на празднествах Дионисия. Афинский театр ничто не может затмить.

— Да, театр — прекрасный способ провести день, — согласился келевст. — Ещё у них полно разных винных лавок, в борделях славные девушки, а если предпочитаешь разнообразие, то и мальчики тоже. Хороший город.

— Мальчики иногда неплохи, — сказал Менедем. — Хотя я не из тех, кто на улице гоняется за хорошенькими юнцами.