Святилище кровавой луны

Какое это имеет отношение к моему заказу? Я блуждаю взглядом по комнате, чтобы запомнить ее на случай, если мне понадобится заполучить униформу, не проявляя вежливости.

– Моя мама – человек, папа – фейри. Беглянка – порождение подлеца. Ненужная полукровка.

Она одобрительно хмыкает.

– На местную ты совсем не смахиваешь. – Она хватает со стола измерительную ленту, как будто это последнее, что ей хотелось бы делать сегодня.

– Ага, из Таравина, – говорю я. Это самый безопасный ответ, учитывая, что оттуда мигрируют все виды, кроме Черной Крови. – Как и ты.

– Ты ни черта обо мне не знаешь, деточка, – сплевывает она в ответ.

Я прикусываю язык. Я была неправа, с такими манерами она определенно из Лодаксо. Жестом она велит мне снять плащ, и я делаю, как мне велено.

Она начинает бормотать себе под нос на языке, которого я не понимаю, пока оценивает меня. Я задерживаю дыхание, надеясь, что она не почувствует оружие в моем кармане, когда будет измерять. Женщина выходит из комнаты и возвращается с лазурным платьем в руках. Бросив его мне и не сказав больше ни слова, она возвращается на свое место, чтобы продолжить шить.

Да что не так с этими лодаксианцами? Вечно швыряются в меня вещами.

Я не утруждаю себя словами благодарности, бросаю монеты на прилавок и выскальзываю за дверь. Я крепко сжимаю платье, готовая продемонстрировать Гидеону свой успех, но его нигде не видно. Нахмурившись, я хватаю свою сумку и запихиваю платье внутрь. Я быстро разделяю волосы на три части, чтобы заплести их в косу и убрать от лица, во избежание обморожения. Поправив плащ и прикрыв рот шарфом, я перекидываю сумку через плечо.

«Ты можешь убежать, но тебе не удастся спрятаться, Гидеон».

Вопреки здравому смыслу я пытаюсь разобраться в том, что между нами произошло. Меня должно беспокоить то, что он так болезненно воспринял мои слова. Меня должно было беспокоить то, что я не увидела ни света, ни доброты в его глазах, когда он произнес такую страшную угрозу. Меня должно беспокоить то, что он готов пролить кровь ради меня. Но я полагаю, что не все чудовища – злодеи.

Мне следовало бы его бояться. Не сейчас, когда он связан со мной, а когда освободится, став силой тьмы.

Невидимая связующая нить тянет меня, и я делаю глубокий вдох, прежде чем обернуться и увидеть его в самом конце переулка. Его руки заложены за спину, так же как и у солдат, которых я видела.

Я делаю шаг навстречу, а он отступает назад.

– Безопаснее для тебя, если я буду держаться на расстоянии, – хрипит он с тем же выражением боли на лице, что и раньше.

Я делаю еще один шаг вперед, а он делает еще один шаг назад.

– Я чувствую себя в большей безопасности, когда ты рядом.

Он сжимает кулаки, а губы кривятся в усмешке.

– Во мне царит хаос. И хаос хочет выйти поиграть.

Краем глаза я могу различить лица в темноте, которые проступают из теней, и я просто слышу, как они шепчут:

– Ты никогда не будешь достоин.

Чувствуя ком в горле, я сбрасываю сумку.

– В каждом существе есть темная сторона, – шепчу я, повторяя его слова.

– А я – сама тьма, – заявляет он, сжимая кулаки до тех пор, пока они не побелели. Он пытается заставить меня бояться его. – Как только мы получим перо, я позабочусь о том, чтобы ты держалась от меня подальше и была в безопасности.

Я не отвечаю, позволяя молчанию тянуться столько, сколько нужно, пока он наконец не поднимает на меня взгляд. Сила его взгляда почти заставляет меня пошатнуться. Его взгляд – это вихрь печали и тоски, смешанный с глубоко укоренившейся потребностью. Я моргаю, пытаясь отогнать мысль о том, что он испытывает потребность во мне.

Он неотрывно смотрит на меня, и я приближаюсь. На этот раз он не двигается. Костяшки его пальцев расслабляются. Сейчас я вижу в его глазах не боль, а что-то другое, чего я пока не могу понять. Я продолжаю идти, пока он не оказывается в двух шагах от меня.

Он очень быстро стал тем, кого я ищу в толпе. И я не хочу быть для него просто помехой или средством для достижения цели.

– Ты в курсе эмоций, в которых я даже себе не признаюсь, – шепчу я. – Поэтому скажи мне, Гидеон, что ты чувствуешь? – Он не отвечает, поэтому я делаю еще один шаг. – Ты ощутил мой страх? – Он по-прежнему не отвечает.

Я закрываю глаза и глубоко вздыхаю, вдыхая запах хрустящего снега и шалфея, пытаясь собраться с мыслями. Открыв их, я вижу мир в новом свете: мягкий изгиб его подбородка, легкие морщинки у глаз, то, как, кажется, светится его кожа, когда он окружен снегом.

– Я не боюсь тебя – ничто и никогда не могло заставить меня бояться тебя. Если ты чудовище, то ты прекраснейшее из чудовищ, что я когда-либо видела. – Я делаю еще один шаг. Каждая клеточка моего существа горит от его близости, и все же я хочу большего. – Я видела тьму раньше. Твоя тьма – это ночное небо, усыпанное звездами, которые мерцают даже в самый темный час.

Прежде чем я успеваю сказать еще хоть слово, его рука обхватывает мой затылок и притягивает к себе. Все мое существо загорается, когда он наклоняет голову, нежно касаясь губами моего уха, спускаясь к щеке.