Связанные (СИ)

Хицугая так и застыл с повернутой от удара головой. Щека горела, и это приводило в чувство.

– Прости, – тихо прохрипел он. – Прости меня.

– Совсем дурак? – возмущенно пыхтя, Хинамори отерла губы тыльной стороной ладони. – Ты же... ты же мне как брат. Зачем целоваться полез? Тьфу!

– Тогда к чему это всё? – раздраженно проговорил Хицугая и вернулся к скамейке. Он определенно не понимал, чего добивалась Момо, которая теперь отчаянно отплевывалась. Гигаи разглядывали деревья, небо и вообще пытались слиться с окружением.

– Дурак ты, Широ-кун, – с чувством произнесла Хинамори. – Она же тебе нравится. Вон как о ней беспокоишься. И потом, – Хинамори лукаво улыбнулась, – если она очнётся от твоего поцелуя, у тебя будет дополнительный козырь.

Хицугая, вновь севший на скамейку рядом с бессознательной Карин, смотрел на её лицо и размышлял над словами Момо. Неужели она действительно ему нравится? Хотя, себе-то можно не врать, нравится! Иначе не было бы всех этих неприличных фантазий, ревности к футболистам и партнёру по танцам. Хицугая приобнял Карин за талию, чтобы она не скатилась, приблизился к её личику, осторожным движением убирая прядки волос за уши. Видок у девушки, надо сказать, был совсем не романтичный: на щеках – грязь, лоб посечён и весь в мелких царапинах, нижняя губа разбита, хотя кровь уже свернулась, образовывая корочку. Тоширо заметил, что гигай Хинамори, склонившись рядом, протягивает ему салфетку. Капитан на автомате взял её, и в нос ударил резкий запах лосьона, которым была пропитана влажная салфетка. Тоширо нахмурился, от Карин пахло цветочным ароматом с примесью чего-то перечно-терпкого, и пусть она сейчас грязная, это лучше, чем стерильный запах салфеток.

Поминая поцелуй Куросаки на той неделе, Тоширо решил, что в случае чего заявит, что это была 'мстя', и коснулся губ брюнетки. Коснулся и отстранился, краем сознания отметив, как на заднем плане ворчит Хинамори про что-то ненастоящее. Куросаки в себя не приходила, и Хицугая, осмелев, повторил попытку, уже не просто касаясь, а действительно целуя, сминая, обнимая её губы своими. Прочувствовал и привкус крови, и шероховатый рубчик от ранки,... и изменившееся дыхание.

Куросаки открыла глаза и первое, что увидела, был серьёзный взгляд глубоких зелёных глаз. Но эта серьёзность была не с привычным холодом и безразличием, а, наоборот, с теплотой и заботой. Заметив, что девушка очнулась, Хицугая протянул ей влажную салфетку, которую, судя по всему, изрядно помял. Девушка взяла предмет гигиены, коснувшись при это пальцев синигами. Тоширо вздрогнул, отвёл глаза и отстранился. Теперь Карин заметила, как было тепло от его руки, лежавшей до этого на поясе. Куросаки протёрла саднивший лоб и только тут увидела двух близняшек, наблюдавших за ней: одна – с любопытством, другая... – синигами. Ага, очень однородные суждения. Но, так и быть, чтобы исправиться, скажем, что синигами наблюдала скорее со смущением и потаённым довольством, а вторая, очевидно, была её гигаем. Опять неоднородно, ну да фиг с ним.

Карин рассеяно посмотрела на Тоширо, тот тяжко вздохнул и, изъяв салфетку из рук брюнетки, принялся стирать грязь со щёк. Затем он перевернул салфетку чистой стороной, придержал подбородок девушки сгибом указательного пальца и стал аккуратно смывать запекшуюся кровь. Карин бы с удовольствием бы помлела от осторожных движений капитана, но расслабиться мешало присутствие синигами, хотя та старательно делала вид, что её тут нет.

Не выдержав, Карин отобрала у Хицугаи салфетку и сама занялась своим видом. Тоширо выдохнул, казалось, с облегчением и встал, принимая привычный холодный вид.

– Хинамори, проводи, пожалуйста, Куросаки до дома.

– А ты? – недоумённо уставилась на него лейтенант.

– А я отнесу гигай Урахаре. Не потащишь же ты его, – добавил он, видя, что Хинамори собирается возражать.

– Да, капитан, – в её голосе слышалась досада.

– Иди, Карин, тебя, наверное, уже заждались.

Девушки наблюдали, как Хицугая помог гигаю забраться себе на спину и скрылся в мгновенном шаге, потом переглянулись и отправились к Куросаки.

Сначала Карин шла чуть впереди, но её быстро догнала душа-плюс и с довольной моськой вцепилась брюнетке в руку, регулярно някая. Карин смерила ту неприязненным взглядом и обратилась к синигами:

– Это ведь Чаппи?

Синигами удивленно кивнула:

– А ты откуда знаешь?

– У Рукии-сан такой же, – Карин сделала паузу, потом снова заговорила: – Мы только заочно знакомы...

– Я – Хинамори Момо, названная сестра Широ-куна, – синигами забежала вперёд и протянула руку. Брюнетка хмыкнула, пожимая её.

– Куросаки Карин, я – родная сестра Ичиго. Уверена, этого обалдуя ты знаешь.