Сын Эльпиды, или Критский бык (СИ)

В доме нашем, убранном плющом, цветами, алыми и синими лентами, собрались гости: со стороны жениха его отец Иерофон и брат Ксантий, несколько друзей их дома, уважаемых мужей, а также две почтенные замужние родственницы. Со стороны невесты были приглашены двое друзей матери, - разумеется, мужчин, - и три молоденькие подруги моей сестры, которых я не знал. С утра, как положено, были принесены жертвы Зевсу, Артемиде, покровительнице брака Гестии и мойрам. Но прежде, чем сесть за стол, надлежало передать невесту и все права на нее жениху: и это сделал я.

Наша веселая, смелая Гармония побледнела и дрожала под взглядами стольких чужих властных мужчин, оценивавших ее как священную жертву и как товар. И, прежде чем вложить ее руку в ладонь Артемида, я ободряюще пожал пальцы сестры. А потом, опять в нарушение всех обычаев, я наклонился к сестре, чтобы поцеловать, и шепнул, откинув ее шафранное покрывало:

- Ты останешься с нами, не бойся!

Гармония наградила меня полным благодарности взглядом. Она сумела улыбнуться.

- Я знаю, Питфей.

Потом приглашенный государственный чиновник-архонт громко засвидетельствовал совершение сделки; и огласил брачный договор. По настоянию нашей матери Артемид составил защищающий права невесты договор наподобие египетских, что было редкостью у нас. Я видел, какими враждебными сделались лица Ксантия и мужчин, пришедших с ним и его отцом, когда они осознали, что Гармония не станет безраздельной собственностью новой семьи.

И только тогда все расселись за столом. Мать в своем царственном облачении заняла место во главе стола, напротив мужей, которые сели на другом конце, - и я видел, что ее присутствие придает сестре мужества. Гармония и Артемид, по обычаю, пили в этот день только воду: но щеки у обоих пылали, как от вина. Гармония не поднимала глаз от тарелки; а Артемид украдкой кидал на свою прекрасную невесту взгляды, полные ласкового восхищения. Кажется, он, как и я, уже был опытен: я понадеялся, что его учила хотя бы гетера, а не шлюха низкого разбора.

Пиршество длилось не слишком долго - должно быть, мужчины постеснялись матери. Когда молодые встали из-за стола, их обсыпали деньгами, орехами и финиками, с пожеланиями всяческого благополучия; девушки расцеловали мою сестру, а она неожиданно крепко обняла каждую своими сильными руками, и заплакала…

Потом мать зажгла факел от нашего очага - ей надлежало проводить невесту до дома жениха, дабы освятить этим огнем их семейный очаг. А мне, как единственному близкому родственнику-мужчине, предстояло ехать с молодыми в свадебной повозке, которая уже дожидалась на улице. Остальные родственники должны были с музыкой идти за нами пешком.

Мы вышли в ранних сумерках, и закат позолотил наши лица. Мать моя, с факелом в руке, бросавшем отсветы на ее великолепный наряд, поистине казалась богиней-охранительницей дочери…

Артемид подсадил на повозку Гармонию - она пошатывалась, потому что покрывало, по обычаю, опустили ей на лицо; потом Артемид хотел подсадить и меня, и уже протянул свои сильные руки, но я вовремя уклонился. Никто со стороны даже не заметил. Я подтянулся сам и сел позади сестры: палка моя осталась дома.

Под пронзительные звуки флейт и рокот барабанов шествие двинулось к дому Иерофона. Мать шла последней; и Гармония то и дело оборачивалась и бросала на нее взгляды. На меня и своего жениха сестра даже не глядела: впрочем, из-под покрывала трудно было различить что-нибудь, кроме факелов в нашей процессии.

Когда мы доехали до дома, на пороге стояла мать жениха - тоже с факелом в руке. Артемид первым соскочил с повозки и снял Гармонию; никого не дожидаясь, он так и понес ее. Ему следовало перенести жену через порог, и в дверях он остановился и откинул перед всеми ее покрывало…

Я так и замер, ожидая, что рыжий брат Ксантия сейчас сотворит что-нибудь ужасное. Но он, держа Гармонию на руках, вдруг сказал ей что-то неслышное для остальных, отчего она рассмеялась. Этот кощунственный звук вызвал ропот мужчин, да и женщин тоже; а я испытал огромное облегчение. Я понял, что сестре будет с мужем хорошо… хотя бы первое время.

Когда все было кончено, мы с матерью вернулись домой.

Три ночи и три дня Гармония оставалась в доме мужа, и мы ничего о ней не слышали, точно о мертвой. А потом она и Артемид приехали обратно на той же свадебной повозке, и никакие боги не покарали их за это.

Гармония выглядела усталой, потрясенной - но глубоко удовлетворенной своим супружеством. Я радовался за нее и мучился сомнениями - смогу ли я сделаться для Поликсены тем же, что Артемид для моей сестры? Или, может быть, я стану для Поликсены много большим?..

Однако соседство с Артемидом ощутимо стесняло меня: мой новый родственник начал чувствовать себя хозяином в нашем доме. Мирон и Корина старались угодить ему чуть ли не больше, чем мне; это против воли все сильнее выводило меня из терпения, и я понял, что одному из нас пришло время уйти.