Сын Эльпиды, или Критский бык (СИ)

За эти месяцы мой могучий вольноотпущенник обрел особую стать, и его спокойные веские слова действовали лучше всякого убеждения. Мне вдруг пришла в голову странная мысль - что Эриду не был бы так внушителен, останься он мужчиной, подверженным страстям. Я слышал, что в Азии евнухи порою добивались очень высоких постов…

Но Эриду, кажется, слишком много себе позволял!

- Так ты уже знаешь, куда мы поплывем? - спросил я, прищурившись. - Мы этого даже не обсуждали!

Эриду поклонился.

- С тобой не обсуждали, господин, но с госпожой мы неоднократно говорили об этом, - ответил он. - Она хотела сделать тебе приятное.

И, не давая мне опомниться, мой добровольный помощник растолковал мне суть дела. Этот корабль был построен для нужд купеческого каравана, который по весне отправляется в Ионию, затем в Лидию, а оттуда - в Вавилон. Если мы сядем на это судно, денег с нас не возьмут, - Эриду сполна отработал нашу долю… Присоединиться к большому каравану - лучшая возможность безопасно добраться куда нужно!

Я понимал, что Эриду во всем прав и очень меня выручил; и мы с Поликсеной не раз говорили, что хорошо бы повидать Вавилон… Однако Эриду все решил за меня и определил цель моего путешествия, даже не спросив!

- Тебе принадлежит последнее слово, господин, - сказал евнух, отлично понимавший мое настроение. - Я и госпожа склонимся перед твоей волей.

От этих слов мое раздражение приугасло. И я понимал, что, отвергнув теперь предложение Эриду, подведу нас всех!

Однако - как быстро Поликсена сговорилась с этим вавилонянином! В самом деле, восточные женщины удивительно скоро заводят дружбу с такими существами, которые даже не вполне люди!

- Что ж, благодарю тебя за все труды, Эриду. Показывай мне этот корабль, - мирно сказал я. - Может быть, позвать Поликсену? Ведь она, конечно, еще не видела его?

Эриду улыбнулся, но не стал отрицать, что моя жена не раз приходила на верфь наблюдать за работой мастеров - прежде всего, за его работой: они бывали там вместе. Однако госпожа с радостью осмотрит готовый корабль вместе с супругом.

* Очень популярная в античности дорогая порода лошадей, выводившаяся в Мидии.

========== Глава 28 ==========

Двухпалубный корабль и вправду был - загляденье: во всяком случае, мне он понравился куда больше, чем триера Фарнака. Просмоленный только ниже уровня воды, но некрашеный, из крепкой сосны и дуба с буковой обшивкой. Спереди на бортах были нарисованы глаза, обозревающие морскую даль, по эллинскому обычаю. Даже ядреный хвойный запах этого судна мне понравился.

Поликсена, которая стояла, держа меня под руку, тоже не могла оторвать глаз от нового мощного плавучего средства, которое на многие дни станет нашим домом.

- Я хочу подняться на палубу, - громко сказала она.

Начальник работ, который присутствовал здесь, возмутился было… но Поликсена пресекла возражения одним взглядом.

- Я дочь Критобула, кораблестроителя, - сказала она. - Для меня здесь не может быть запретов!

Эриду уже был рядом, готовясь препроводить госпожу на корабль. И начальник работ кивнул, уступая с неохотой.

- Только недолго! - предупредил он.

Поликсена рассмеялась, поправив свое легкое покрывало: оно было прикреплено к волосам, заплетенным в две косы, с помощью серебряных заколок, но свободно развевалось за спиной.

- А что там делать долго? - откликнулась она: и взглянула на меня. - Идем, муж мой!

Она потянула меня к мосткам. Мы поднялись первыми, Эриду - следом. И когда мы оказались вдали от чужих ушей, я шепнул Поликсене:

- Зачем ты сказала, что твой отец строил этот корабль?.. Это же неправда!

Поликсена изумилась.

- Я такого не говорила! Я только сказала, что Критобул - кораблестроитель, а этот начальник и ты поняли меня по-своему!

Я поджал губы и промолчал: вот лукавство, недоступное мне и другим простодушным грекам. Но, разумеется, упрекать Поликсену я не стал. Она добилась своего самым невинным способом.

Мы обошли судно: оглядели обе палубы, места для гребцов, площадку для лучников на носу и для кормчего - в задней части, где была уложена мачта, пока что вынутая из гнезда. Паруса были покамест спущены и хранились под навесом; но я видел, что главный парус - красный, с изображением белого солнцебыка. Это показалось мне самым добрым предзнаменованием! Доски скреплялись деревянными гвоздями и свинцовыми листами.

Эриду следовал за нами по пятам; сам ничего не говорил, но когда я или Поликсена поворачивались, желая задать вопрос, с готовностью объяснял. Напоследок жена моя пожелала спуститься и в трюм… и там подыскала для нас закуток, чтобы устроиться в дальней дороге с удобством. Я сразу вспомнил, как мы побывали в подземельях кносского дворца, где Поликсена показывала мне свое “приданое” - собрание тысячелетней посуды. С тех пор Критобул давно сбыл эти кувшины, минойцы уже не первое столетие промышляли продажей изделий своих древних мастеров. Вырученные деньги, разумеется, пошли Поликсене, но оказались к этому времени истрачены.