Сын менестреля

Он кивнул одному из своих людей, и тот взял Олоба под уздцы. Остальные отодвинули козлы. Тот, кто держал Олоба, потянул его вперед, и отчаянно упирающийся конек вынужден был идти. Брид и Морил ехали в повозке, чувствуя себя совершенно беспомощными. Было совершенно ясно, что кто-то – видимо, Толиан – дал приказ останавливать всех проезжающих. Морил обернулся назад и увидел, что солдаты снова ставят козлы поперек дороги и рассаживаются, поджидая других путешественников. Он прикинул, нельзя ли спрыгнуть с повозки и броситься наутек. Но по обе стороны шло по солдату, так что попытка казалась безнадежной. Похоже, единственная надежда состояла в том, чтобы воспользоваться способом Кленнена и прикинуться невинными.

Они проехали шагов двести – очень трудных и тряских шагов, потому что Олоб был страшно испуган и не желал двигаться, как ни поносили его солдаты, – и оказались у развилки. Солдат потащил Олоба по дороге, уводившей вправо от главного тракта. Морил совершенно забыл об этой дороге. Ведь Киалану придется ее пересечь!

– Куда ведет эта дорога? – спросил он у сестры.

– В еще одну маленькую долину, – тихонько ответила Брид. – Мы там ночевали в позапрошлом году. Ты не помнишь? Морил, они ведь нас отпустят, правда?

Морил посмотрел на солдат.

– Мы ничего плохого не сделали, – осмотрительно ответил он.

Однако при этом он вспомнил о винной бутыли и пожалел, что они не избавились от нее.

Справа в лесу хрустнула ветка. Морил невольно дернулся на звук – и поспешно отвернулся снова, надеясь, что солдаты этого не заметили. Он очень ясно увидел, как Киалан смотрит сверху на повозку – встревоженно и немного недоуменно, словно не понимая, что произошло. Морил уставился на дорогу, от всей души желая, чтобы Киалан пересек ее, пока у него еще остается шанс пробраться на Север. Однако он очень опасался того, что Киалан решит идти следом за повозкой.

Деревья расступились, словно закончился туннель, – и они въехали в долину. Брид тихо застонала. Первыми их встретили две группы солдат, явно несшие дозор, а дальше виднелись палатки, оружие, кони и еще очень много солдат. Долина была длинная и извилистая, так что половины ее не было видно, однако не оставалось сомнений в том, что и невидимая ее часть тоже заполнена солдатами, оружием и палатками.

Ближайшая палатка была самой большой. Перед ней стояло кресло, а в кресле сидел Толиан. Он повернул голову, чтобы посмотреть на выезжающую из-за деревьев повозку. Насколько можно было судить на таком расстоянии, Толиан улыбнулся. И Морил сразу понял, что уловки Кленнена им на этот раз не помогут.

– Слезайте, – сказал один из солдат Брид и Морилу.

Морил смутно припомнил, что, когда они останавливались здесь в позапрошлом году, в долине были засеянные поля. Теперь от полей остались одни воспоминания. Пока их вели к Толиану, Морил видел только солдат, которые по всей долине отрабатывали построение или учились обращаться с оружием. Воздух был полон приказов и ругани и густого теплого запаха множества людей и лошадей. Травы – или, возможно, посевы – были полностью вытоптаны, за исключением небольшой полосы зелени вокруг палатки, где сидел Толиан.

Толиан зна́ком велел солдатам заставить Брид и Морила встать на краю зеленой лужайки и перевел свой тусклый взгляд с них на солдат.

– В повозке были только эти двое? – спросил он.

Морил воспользовался возможностью оглянуться через плечо, проверяя, что стало с Олобом и повозкой. Он был рад обнаружить, что солдаты до сих пор мучаются, пытаясь привязать непослушного коня к дереву у дороги.

– Могу я попросить твоего внимания, кузен? – услышал он слова Толиана и поспешно повернулся обратно.

Голос у Толиана был раздраженный, однако, когда Морил посмотрел на графа, Толиан улыбнулся. Его можно было бы счесть приветливым, несмотря на странные непрозрачные глаза.

– Мы ведь родственники, правда? – уточнил он.

Морил немного подумал.

– Наверное. Моя мать – ваша тетка.

– Двоюродная тетка, – поправил его Толиан. – Так что мы с вами – троюродные, надо полагать.

– Я удивляюсь, что вы вообще его признаете, – вмешалась Брид, – если учесть…

– А почему бы и нет? – отозвался Толиан. – Вам от этого не хуже. Но не заблуждайтесь насчет того, будто я дам вашей матери приданое. Ни гроша она не получит. Я готов выполнить волю моего деда. Ганнер – дурак, если рассчитывает, будто я ради Линайны сделаю его богачом.

Толиан выбрал странную тему для разговора. Морил даже подумал, не безумен ли он.

– Мне кажется, Ганнер на это и не рассчитывает, – сказал он.

– Он привязан к нашей матери, видите ли, – объяснила Брид.

Толиан расхохотался:

– Ну и дурень, правда?

Он был настолько полон презрения, что Брид чуть не бросилась защищать Ганнера.

– Но я все-таки остался на свадьбу, – добавил Толиан раньше, чем Брид успела заговорить, – чего вы сделать не соизволили. Ваш отъезд совершенно переполошил беднягу Ганнера. Линайна приняла это гораздо спокойнее. Так что я пообещал, что поищу вас на дороге и отправлю обратно в Маркинд, когда найду.

– Как мило с вашей стороны, – холодно бросила Брид.