Сын менестреля

– А что, если не будить ее? – предложил он. – Тогда, когда она проснется, мы поймем, что и остальные проснулись.

И он был совершенно прав. Морил оставил Брид и бросился к повозке. Сила Киалана, думал он на бегу, в его живом уме. Олоб тоже дремал – а ведь без него никуда!

Морил прищелкнул пальцами у конька под носом:

– Олоб! Барангаролоб!

Олоб потряс головой и изумленно посмотрел на мальчика. Морил отвязал коня и бегом подвел к Брид, хоть Олоб и очень возражал против того, чтобы приблизиться к врагам – даже спящим. Морил тащил конька под уздцы и думал о том, как странно выглядит долина, заваленная неподвижными телами. Он подвел Олоба к Брид и открыл дверцу в задке повозки, чтобы сестру легче было уложить внутрь. Квиддеру он бережно вернул на ее место на полке. Она все еще слабо вибрировала.

– Выброси винную бутыль, – предложил Киалан. – Давай по возможности облегчим повозку.

Морил выпихнул огромную бутыль. Она приземлилась с плеском и стуком, способными разбудить даже мертвого, но Брид и ухом не повела, а остальные тем более.

Киалан рассмеялся:

– Подарок Толиану. Информация, которая ему и так известна, и деньги, которые ему не нужны. Пусть выпьет за наше здоровье.

Эта мысль вызвала у Морила сдавленный смешок, но он ничего не ответил. Ему казалось, что его голос может легко разбудить спящих. Он забрался в повозку и выбросил почти все покупки Дагнера: свечи, муку, чечевицу и остатки ревеня.

– О, вот это ему должно страшно понравиться! – пропыхтел Киалан.

Хотя ему по-прежнему было трудно двигаться, Киалану удалось приподнять Брид и по пояс втащить ее в повозку. Там ее подхватил Морил и заволок внутрь, где она снова свернулась, тихо вздохнув. Киалан сел рядом с ней. Морил запер дверцу и забрался на козлы.

– Давай, Олоб, – прошептал он. – Беги. Беги что есть мочи!

Олоб тряхнул головой и тронулся. Он не стал бежать, но быстро потянул повозку по изрытой земле обратно к дороге. Когда они оказались под деревьями, Морил обернулся назад. Толиан лежал у кучи провизии. Позади него Морил различил слабую дымку, тихо колебавшуюся над всей долиной. Сила квиддеры еще действовала.

– А как насчет солдат на дороге? – спросил Киалан, когда копыта Олоба застучали по проселку.

– Не знаю, – встревоженно признался Морил.

Он не представлял себе, насколько далеко распространилась сила квиддеры, – и к тому же, когда он играл, временная застава находилась у него за спиной. Вот они выехали на главную дорогу, Морил затаил дыхание, а Киалан наклонился вбок, чтобы увидеть преграду.

Солдаты у козел тоже спали. Большинство из них лежали на дороге голубиной грудью вверх и храпели. Один спал, положив руки на козлы, – в страшно неудобной позе.

Киалан тихо хохотнул:

– Отлежит себе все, что можно!

12

Им предстоял короткий, но крутой подъем. После этого они оказались на зеленом просторе последнего плато. Вдали им был виден лес Марки – ярко-зеленый, позолоченный вечерним солнцем. А за ним, обманчиво близко, высился серый массив Северных гор.

– Вот теперь точно пора бежать, Олоб, – сказал Морил.

И Олоб побежал. Это нельзя было назвать галопом (Морил ни разу в жизни не видел, чтобы Олоб скакал галопом), но он бежал, и бежал так быстро, как никогда прежде. Позади него облегченную повозку мотало из стороны в сторону и подбрасывало на ухабах. Киалан уперся ногами в бортик повозки и попытался придерживать Брид, но их все равно бросало, качало и трясло, так что можно было только удивляться тому, что Брид не просыпается. Однако Брид продолжала спать. Она только пару раз пошевелилась, когда ударилась о бортик повозки. В душе у Морила зародилась надежда, что ее сон продлится до тех самых пор, когда они доберутся до леса Марки. Там повозку будет не видно среди деревьев – и у них появится неплохой шанс не попасться Толиану.

– Как ты это сделал? – прерывистым голосом спросил Киалан, перекрикивая шум колес и стук копыт. – Этот сон?

Морил не мог объяснить этого – так же как Дагнер не мог объяснить, как он сочиняет песни.

– Просто поразмыслил хорошенько, – ответил он. – Ты сказал много такого, что мне помогло.

Они проехали еще полмили.

– Мне приснился странный сон, – сказал ему Киалан. – Там, пока я был связан. Мне снилось – ой, вот это удар! – снилось, что ты привел меня к могиле твоего отца у озера и открыл доску, которую я вырезал, словно это была дверь. А потом ты сказал: «Ты не мог бы ненадолго туда забраться? Я позову тебя, когда не страшно будет выйти». И… слушай, а что будет, если мы потеряем колесо?.. И я вошел туда и заснул. Что ты на это скажешь?

– Не знаю, – ответил Морил. – Может, я это и сделал. Позади нас никого нет, а?