Табакерка императора

У префекта полиции были причины печалиться. Преступления, столь редкие в Ла-Банделетт, расстраивали его. Месье Горон был дружелюбным кругленьким человечком с кошачьей походкой, в гетрах и белой розой в петлице. Префекту редко приходилось выполнять обязанности полицейского — в Ла-Банделетт он действовал скорее в качестве церемониймейстера. Но при этом месье Горон был проницательным человеком.

Вокруг него расстилались его владения — белая авеню де ла Форе, полная автомобилей и открытых экипажей. Над ней возвышался фасад отеля «Донжон», чьи полосатые оранжево-черные навесы предохраняли террасу от солнца. За маленькими столиками сидело не так много людей. Выпуклые глаза месье Горона внимательно разглядывали гостя.

— Тем не менее мадам Нил не по себе, — добавил он. — Что-то ее тревожит. Увиделась с семьей Лоз и сразу переменилась. Мучает совесть? Или что-то еще? Как я говорил, доказательства не вызывают сомнений…

— И все же вы не удовлетворены, — заметил Дермот Кинросс на вполне сносном французском.

Месье Горон прищурился.

— Вы угадали, — признал он. — Я не вполне удовлетворен. Поэтому должен попросить вас об услуге.

Дермот вежливо улыбнулся.

Трудно сказать, что именно во внешности доктора Кинросса выделяло его из толпы, вызывая желание познакомиться с ним. Возможно, выражение терпимости на лице, наводившее на мысль, что этот человек близок вам по духу и должен вас понять.

Это было загорелое, доброе и задумчивое лицо, с легкими морщинами от научных занятий, с темными глазами, взгляд которых оказывался по большей части рассеянным. Лишь под определенным углом можно было заметить, что одна его сторона подверглась пластической хирургии после взрыва снаряда при Аррасе.[7] На этом лице запечатлелись интеллект и юмор при полном отсутствии легкомыслия, а напоминание о силе характера появлялось на нем лишь в случае необходимости.

Дермот Кинросс курил сигарету, а перед ним стоял стакан виски с содовой. Хотя он вроде бы пребывал в каникулярном настроении, в действительности каникулы были ему неведомы.

— Продолжайте, — сказал он.

Префект полиции понизил голос:

— Мадам Ева Нил и месье… его называют Тоби, но его настоящее имя Хорейшо… Лоз — выглядят идеальной парой. Почти великая страсть.

— Такого явления, как великая страсть, не существует, — возразил Дермот Кинросс. — Природа распорядилась так, что, если бы А никогда не встретил Б, он был бы не менее счастлив с В.

Месье Горон смотрел на него с вежливым недоверием.

— Вы действительно верите в это, доктор?

— Я знаю, что это научный факт.

— Полагаю, — осведомился месье Горон, — вы никогда не встречали мадам Нил?

— Нет, — улыбнулся Дермот. — Но то, что я никогда не встречал эту леди, едва ли может изменить научный факт.

Месье Горон вздохнул и перешел к делу:

— Вечером, неделю назад на вилле «Бонер» по рю дез Анж находились сэр Морис Лоз, его супруга, его дочь Дженис, его сын, месье Хорейшо, и его шурин, месье Бенджамин Филлипс, а также двое слуг.

В восемь часов мадам Нил и все семейство Лоз, за исключением сэра Мориса, отправились в театр. Сэр Морис идти отказался. После возвращения с обычной дневной прогулки он пребывал в очень странном настроении — отметьте это! Но потом его настроение изменилось. В половине девятого ему позвонил по телефону его друг, месье Вейль, антиквар с рю де ла Арп. Месье Вейль сообщил, что приобрел сокровище, способное стать жемчужиной коллекции сэра Мориса. Он предложил немедленно принести это чудо на виллу «Бонер», чтобы сэр Морис его обследовал. Получив приглашение, месье Вейль так и поступил.

Месье Горон сделал паузу. Доктор Дермот Кинросс выпустил облачко дыма, лениво наблюдая за его неспешными движениями в теплом воздухе.

— И что же это за сокровище? — спросил он.

— Табакерка, — ответил месье Горон, — которая, как говорят, принадлежала самому императору Наполеону.

Префект полиции выглядел озадаченным.

— Когда месье Вейль впоследствии сообщил мне стоимость этого предмета, — продолжал он, — я не мог ему поверить. Господи, сколько же люди готовы платить за свои причуды! Конечно, помимо исторической ценности… — Он поколебался. — Кстати, император Наполеон действительно нюхал табак?

Дермот засмеялся:

— Друг мой, вы когда-нибудь видели Наполеона на английской сцене? Ни один актер не играет эту роль, не жонглируя табакеркой и не швыряя ее через всю сцену при каждой третьей реплике. Даже в аутентичных мемуарах Наполеон всегда просыпает на себя табак.

Месье Горон нахмурился.

— Значит, нет причин сомневаться в подлинности этого предмета, — заключил он. — Но его самостоятельная ценность!.. — Префект глотнул кофе и закатил глаза. — Табакерка была сделана из прозрачного розового агата, оправлена в золото и инкрустирована маленькими бриллиантами. Она весьма причудливой формы, как вы скоро увидите. К ней приложен письменный сертификат, гарантирующий ее подлинность.