Табия тридцать два

А казалось бы, самое время работать над диссертацией: Майя ушла навсегда (вместе с неожиданными СМС-сообщениями «Priezjay skoree ko mne», и амурными развлечениями, и предложениями выпить вина или пойти гулять под дождем), Ян и Толян уехали на лето из города (до сентября комната в полном распоряжении Кирилла), даже кастелянша Надежда Андреевна взяла в кои-то веки отпуск (и не надоедает просьбами помочь с мытьем клопов, травлей окон и чего там еще) – покой; тишина; аскеза; увы, вместо Итальянской партии голова молодого человека была занята бесплодным сочинением возможных связей.

Наконец, не в силах справиться с лавиной мыслей, Кирилл позвонил Броткину и договорился о встрече – но не на Рубинштейна (идти туда было страшновато), а на Камской. (Уж если и арестуют, думал Кирилл, то хотя бы не в компании извращенцев, играющих в шахматы-960; плюс на безлюдной Камской улице легче заметить возможную слежку.)

Броткин, приняв Кирилла, сочувственно выслушал его рассказ:

– Жаль, дорогой Кирилл, очень жаль! Вероятно, ЦДШ оставался последним местом, где можно было прочитать эту статью. А моя копия, увы, пропала много лет назад.

– Что же, Крамник действительно сообщал там что-то новое?

– Та-та-та, новое… Его текст переворачивал все!

– Расскажете, Александр Сергеевич?

– Постараюсь. Собственно, статья Крамника посвящена вопросу, который мы с вами уже начинали обсуждать: решению шахмат. Работа эта велась шахматными аналитиками с двух противоположных сторон: во-первых, все глубже изучались начала партий (к моменту установления Карантина многие дебюты были рассчитаны на глубину до 30 ходов); во-вторых, исследовались типовые окончания – эндшпили. В 1998 году ваш, Кирилл, земляк, новосибирский программист Евгений Налимов, создал алгоритм, позволивший методом ретроспективного анализа рассчитать результаты всех возможных эндшпилей с шестью фигурами: теперь, добравшись до такого эндшпиля, достаточно было заглянуть в таблицу Налимова и узнать результат (при сильнейшей игре партнеров). В 2012 году подобные таблицы рассчитали для всех семифигурных окончаний, в 2021 году – для большей части восьмифигурных. Шаг за шагом теоретики раскрывали тайны первых и последних ходов, находили оптимальный порядок; но, хвала Каиссе, оставалась еще середина партии. Именно она мешала увязать найденные решения дебюта с найденными решениями эндшпиля, защищала шахматы от бесповоротной, безнадежной гибели. Именно она была тем недостающим, разорванным звеном в общем решении нашей любимой игры.

– И что же Крамник?

– Крамник утверждал, что нашел «недостающее звено» решения и что якобы это звено известно людям с очень давних времен, с эпохи арабского шатранджа.

– Каисса, при чем тут арабы?

– Арабы повлияли на современную игру тремя основными путями. Во-первых, это внешний вид шахмат: из-за запрета на изображения, принятого в исламе, натуралистичные фигуры индийской чатуранги, попав к арабам, сделались гораздо более абстрактными. (И именно как абстракции были переняты европейцами. Сегодня облик шахматного слона ничем не напоминает о настоящем слоне: англичане называют его bishop – «епископ», французы fou – «шут». И фигура шахматной ладьи не похожа на лодку; для итальянцев, например, это «башня» – torre, откуда и русское слово «тура».) Во-вторых, арабам принадлежит идея мансубы – то есть шахматной задачи; с мансуб, которые составлял в IX веке Абу Наим аль-Хадим, начинается история шахматной композиции, этой совершенно особой области знания, ничуть не менее сложной, чем сама шахматная игра (кстати, Кирилл, кто ваш любимый композитор? Чеховер, может быть? или Троицкий? Но, надеюсь, не Леонид Куббель (Куббель слишком вульгарен)). И, наконец, третье арабское влияние – концепция табии. В шатрандже отсутствовали дебюты – игра начиналась с табий, заранее оговоренных позиций с уже расставленными пешками и фигурами. Всего до нашего времени дошла тридцать одна табия (из партий арабских шатранджистов Аль-Адли и Абу Бакра ас-Сули). У каждой табии свое название: аль-мувашшах («богато опоясанная»), аль-муджаннах («крылатая»), аль-кирмани («из провинции Кирман»), аль-ибт («плечо»), ас-саиф («меч»), ас-сайяла («поток») и т. д. Простите, Кирилл, мой арабский (я только читаю сносно, а говорю с трудом). Так вот, Крамник заявляет, что существовала как минимум еще одна табия – тридцать вторая по счету. Она якобы фигурировала в каком-то из древних арабских учебников шатранджа, но не сохранилась в партиях мастеров, так как с нее почти никогда не начинали игру. А знаете, почему не начинали? Потому что любые партии, играемые из этой табии тридцать два, обязательно заканчивались вничью.

– Вот это ход! И что же, Крамник сумел отыскать тот арабский учебник шатранджа и установил, как именно выглядела ведущая к ничьей табия тридцать два?