Табия тридцать два

– Увы, Кирилл, доказательства косвенные – хотя от того не менее убедительные. Вы вряд ли об этом знаете, но в какой-то период карьеры Крамника дразнили Крамник-Drawnik (то есть «ничейщик»), и вполне оправданно: он делал великое множество ничьих с любыми соперниками. Вероятно, в это время Владимир Борисович как раз испытывал возможности табии тридцать два. Но в какой-то момент все изменилось – и, к удивлению публики, Крамник стал намеренно отказываться от ничьих, заиграл рискованно, агрессивно, даже авантюрно; и, кроме того, принялся регулярно говорить об угрозе «ничейной смерти», о необходимости скорейшей реформы шахмат. Понимаете? Крамник проверил «частичное решение», убедился, что оно работает – и сам ужаснулся ему. И еще: обратите внимание, что предлагаемые Крамником реформы чаще всего связаны с увеличением подвижности пешечных структур – разрешить пешкам ходить назад, или в сторону, или «торпедой» на две клетки с любого поля. Все потому, что путь к «ничейной смерти» лежит через анализ типовых, стандартных, стабильных пешечных построений (прав был Филидор, когда говорил, что именно пешка – «душа шахматной партии»). К сожалению, на призывы Крамника никто не реагировал; спасать и реформировать игру никто не спешил. Я думаю, именно поэтому он решился опубликовать в 2042 году статью о табии тридцать два – это был отчаянный жест для привлечения общественного внимания к проблеме.

– Получается, – стал считать Кирилл, – если в 2042 году аналитики прочли статью и всерьез принялись разыскивать структуру табии тридцать два, то они должны получить решение шахматной игры самое позднее к 2092 году? Всего через десять лет?!

– А о чем я вам твержу в каждую нашу встречу! «Ничейная смерть» шахмат у порога. На самом деле есть подозрение, что Крамник намеренно переоценил позицию (из благих, естественно, побуждений): скорее всего, его решение (на которое он наткнулся случайно, изучая Берлинскую стену) справедливо не для 96 % случаев, а для 86 %, и времени на поиск окончательного ничейного алгоритма требуется больше, лет сто, но суть не в этом. Какая разница, умрут шахматы в 2092, в 2110 или в 2140 году? Важно лишь то, что они умрут обязательно, неизбежно; и здесь нам следует вернуться к вопросу об альтернативах. Вы помните завет Нимцовича: «В каждом здоровом обществе должна быть проходная пешка». Если не мы, Кирилл, то кто еще в России задумается о спасении шахматной игры?

Оу, как умело подводил Броткин своего юного слушателя к мысли о неизбежности и необходимости шахмат-960. Потрясенный Кирилл не знал, что и возразить (как и всегда, в присутствии Александра Сергеевича все аргументы казались ему железными, все доводы – неопровержимыми); он только качал головой и тихонько бормотал под нос:

– Каисса, та самая Берлинская стена…

– К сожалению, Кирилл, – продолжал говорить Броткин, – из-за Карантина мы не знаем, занимаются ли на Западе разработкой пути, найденного Крамником. И если занимаются – то как далеко продвинулись в этой разработке. Вполне возможно, за прошедшие сорок лет обнаружилось что-то новое, интересное. Неожиданное.

– Придется ждать, пока снимут Карантин, – вздохнул Кирилл.

– Нам-то придется, – хмыкнул Броткин. – А вот Д. А. У. наверняка в курсе.

– Что значит: в курсе? Как можно быть в курсе во время Карантина?

– А как, по-вашему, статья 2042 года попала в Россию? Карантин не абсолютно строг, в нем есть налаженные коммуникации, тайные лазейки, особые каналы. Тотальная изоляция нашей страны – сказка для внутреннего пользования; высокопоставленные лица запросто могут выезжать за границу – соответственно, они знают все, что там происходит.

– Позвольте, это уже… Уляшов ничего не говорил мне…

– Кирилл, я хочу предупредить вас, – жарко зашептал Броткин. – Никогда не верьте Уляшову! Он натуральный Макиавелли, он не сообщает и сотой доли того, что знает. О, вы даже не догадываетесь, насколько он хитер, этот старый лис. (Взять хоть инфаркты, которые якобы случаются с ним – каждые пять лет. Ха-ха, его любимая уловка: специально уходит в тень, наблюдает со стороны; на самом деле Д. А. У. здоровее любого из нас.) Я всерьез подозреваю, что за исчезновением статей Крамника из библиотек всей России стоит именно Уляшов. С высокой вероятностью он располагает и какими-то важными сведениями о табии тридцать два, какой-то информацией, которой не располагаем мы.

Кирилл ошеломленно молчал.

За окном что-то зашумело, капли дождя ударили по стеклу, и порыв ветра распахнул форточку, взметнул занавески. Броткин, не обращая внимания, рассказывал: