Тайна гостиницы «Холлоу Инн»

— Эх, это не карта, — грустно объяснила Сэм. — А какое-то стихотворение. — Она с минуту пристально разглядывала листок, а затем её лицо вновь осветилось улыбкой. — Элли, — сказала она, — всё же я была права! Нет, это, конечно, не карта, где крестиком отмечено нужное место, но мне кажется, что это стихотворение подскажет нам, где спрятаны деньги. — Вот только… не могу в нём разобраться!

— Читай! — потребовала Элли. — Может, совместными усилиями у нас что-то получится.

Кивнув, Сэм поднесла к глазам листок из дневника:

О, милая Флоренс! Ты ушла и забрала мою душу с собой. Отныне всё, что я в жизни имел, Хранимо твоей красотой. Я взмываю ввысь, Лелея в себе облик навечно милый. Ибо, увы, у сыновей Алчность течёт в жилах. Солнце садится тебе на чело, Играя вечерними красками. Да разверзнется бездна и примет меня, Чтобы быть мне с тобою вечно!

— Что, по-твоему, это может означать? — спросила Сэм у Элли. — «Всё, что я в жизни имел». Он наверняка говорит о деньгах.

Взяв из рук у Сэм страничку со стихотворением, Элли пробежала его глазами.

— Пожалуй, но мне тоже не всё понятно. Зачем ему взмывать ввысь? Он что, птица? К чему это сказано?

— Давай завтра исследуем окрестности вокруг дома, — предложила Сэм. — Вдруг обнаружим что-то, что подходит под это описание.

Элли скептически посмотрела на Сэм.

— Хорошо, Сэм, но я сомневаюсь, что мы что-то найдём. Твоя тётя сказала, что территория гостиницы составляет около двухсот акров. Нет никакой гарантии, что деньги спрятаны здесь, в доме. Сыновья Шона годами искали их, до самой своей смерти. С тех пор как он это написал, прошли десятилетия. Возможно, всё, что он описывает, вообще больше не существует.

Сэм всегда высоко ценила мнение своей благоразумной подруги. Элли была абсолютно права. И всё же Сэм не собиралась сдаваться.

— Может быть… Но что, если именно мы их и найдём? Представляешь, что это будет означать для моей тёти и дяди? Это не только поможет им сохранить гостиницу. Они также смогут расширить её, сделать всё, о чём мечтают! Представь себе, что, когда мы приедем сюда в следующем году, мы сможем поселиться в бунгало на берегу озера!

Элли улыбнулась и вновь перечитала стихотворение.

— Было бы здорово, если бы мы смогли разобраться с этой тайной. Если же нет, мы должны передать листок со стихотворением твоей тёте.

— Ну конечно! — согласилась Сэм, довольная тем, что Элли, похоже, заинтересовалась её планом. — Даже если они не поверят, дневник в любом случае их собственность, поэтому мы должны отдать стихотворение им. А пока мы просто… ненадолго им воспользуемся.

— Знаешь, хотя мне и тяжело отвыкать от мобильника, я ужасно рада, что приехала сюда, — призналась Элли, возвращая стихотворение Сэм. — Честно говоря, даже хорошо, что мне не надо каждую минуту строчить кому-то сообщения.

Услышав от подруги такие слова, Сэм удивилась. Она всегда думала, что Элли обожает переписываться и зависать в социальных сетях. Лично ей подобные вещи действовали на нервы. Приятно знать, что теперь она не единственная.

— Отлично тебя понимаю, — сказала она. — Поначалу это весело, а потом начинает дико раздражать. Порой кажется, что, если я не буду отвечать кому-то сию же минуту или постоянно рассказывать о том, что я делаю, люди подумают, что со мной что-то не так.

— Ты серьёзно? — нерешительно спросила Элли. — Я не знала, что ты так считаешь, Сэм. Мы почти не разговариваем после школы. Нет, мы, конечно, переписываемся и всё такое, но это не то же самое. Вспомни, как мы раньше вечно болтали по телефону или приходили в гости друг к дружке? Иногда наши родители просто сходили с ума!

Сэм рассмеялась и, взяв руку Элли, пожала её.

— Знаю, — сказала она. — Давай заключим уговор. Давай пообещаем, что с этого момента мы не будем перебрасываться эсэмэсками. Если нам хочется поговорить, то мы звоним друг другу. Я страшно скучаю по тому времени, когда мы болтали часами.

Элли обняла подругу и быстро схватила с пола одну из упавших подушек.

— Мне кажется, нам нужно что-то закончить, — озорно сказала она.

— Погоди! — крикнула Сэм, но подушка уже шмякнулась ей прямо в голову. — Так нечестно! У меня нет своей!

Стараясь не задеть открытый дневник и не наступить на листок со стихотворением, лежащим на полу, Сэм выбежала из своей комнаты в комнату Элли, где вооружилась несколькими подушками с большой кровати. В течение следующих пятнадцати минут они были похожи на тех маленьких девочек, которых только что вспоминали.

До тех пор, пока дядя Билл не постучал в дверь.

— Сэм? Элли? Что там у вас происходит?

Смутившись, девочки опустили подушки. Сэм бросила взгляд на часы на тумбочке рядом с кроватью Элли и пришла в ужас: те показывали почти полночь.

— Извини, дядя Билл! — смущённо ответила она. — Мы в порядке, просто веселимся. Сейчас ляжем спать.

Ответом ей стал звук тяжёлых шагов дяди Билла по коридору. Посмотрев друг на друга, подружки расхохотались, уткнувшись лицами в подушки, чтобы их смех никто не услышал.