Тайная поклонница

Она была влюблена в него в старшей школе? Он хотел знать каждую деталь. Хотел знать все. Хотел смеяться над этим вместе с ней в ее волшебном маленьком садике и загладить вину за то, что был глупым подростком, не знал ее и пятнадцать лет не любил. Где, черт возьми, пятнадцать лет была его голова?

Теперь его разум был широко открыт, свободен от заточения в часах и минутах. Они были ничем, если он не проводил их с ней, – вот и все, что он знал.

Когда он пробегал мимо, из спальни вышла Натали в сдвинутой на лоб маске для глаз.

– Джулиан. Ты уходишь.

– Где мои ключи? – Он указал на столик между гостиной и кухней. Если он немедленно не увидит улыбку Хэлли, он расколется на хрен пополам. – Они лежали вот здесь.

– Э-э, лежали. Теперь они у меня в сумочке. Я вернула взятую напрокат машину и уже несколько недель езжу на твоей.

– Недель? – У него перехватило горло. – О чем ты говоришь?

– Ты писал без остановки в течение двух с половиной недель. Пару раз принимал душ. Время от времени ел бутерброды. Спал то тут, то там. Я держалась от тебя подальше, чтобы не прерывать твой, – воздушные кавычки, – процесс. Но ключи я не отдам, пока ты не приведешь себя в порядок. Думаю, научный термин для твоего состояния – «отвратительный».

Джулиан лишь наполовину расслышал все, что Натали сказала после «двух с половиной недель». Две с половиной недели? Нет. Только не снова. Пожалуйста, скажите мне, что я не сделал это снова. У него оставались смутные воспоминания о том, как он уходил из кабинета, оцепенело падал в постель, наблюдал сквозь песок в глазах, как его руки готовят еду, слова появляются на экране. Все было как в тумане, но он не мог так долго находиться вдали от Хэлли.

Он бы этого не пережил.

Ты едва ли это переживешь.

Его тело испытывало ужасную боль от слишком долгого пребывания в сидячем положении, но самой сильной болью оказалась пустота в груди. И теперь она становилась все больше и больше, когда он осознавал все важные разговоры, которых никогда не было. Прощение, которого он так и не дал. Время, которое потратил впустую на книгу, с самого начала пошедшую по неправильному пути. Когда он мог бы быть с ней.

– Прими душ, прежде чем отправишься к ней.

– Я не могу. Две с половиной недели.

Натали зевнула, потянулась в свою комнату за сумочкой и бросила ее за дверь.

– Да, и ты, возможно, захочешь поймать ее до того, как она уедет на шоу «Дом и сад» с рыжим. Они просто друзья, но, знаешь, я все еще не думаю, что он в ближайшее время удалит свой свадебный плейлист.

Джулиан оцепенел. Это был пик страданий. Хотя то, что он чувствовал, сейчас ни хрена не значило. Он ушел от Хэлли, когда она плакала, настолько погряз в собственном отвращении к себе, что пренебрег заботой о ней. Чтобы заверить ее, что не расстроился из-за секрета, который она хранила. Он был благодарен. Эти письма стали первым шагом на пути к тому состоянию, в котором он сейчас находился. К тому, чтобы увидеть мир по-другому. Увидеть по-другому себя.

– Как она? – Он рылся в сумочке сестры в поисках ключей от машины. К черту душ. – Я не собирался оставлять ее так надолго. Она, должно быть, ненавидит меня.

– Ненавидит тебя? Нет. – Тон голоса Натали заставил Джулиана обернуться. – Джулиан, я не знаю, что произошло между вами, но она винит во всем себя. Если она кого-то и ненавидит, так это себя.

Нет. Нет, нет, нет.

В самом центре лба у него началась пульсация, желудок скрутило, тошнота набирала скорость, как волна-убийца. Доехать до ее дома и извиниться – этого недостаточно. Нет, ей нужно больше. Намного больше. Самая уникальная, самая любящая на планете женщина писала ему любовные письма, и ему нужно показать ей, что они для него значат. Что значит для него она.

Вся.

Захочет ли она его, если он будет молчать неделями?

– В последний раз, когда это случилось, я не смог быть там, где во мне нуждалась моя семья. Теперь я поступил так же с ней. Ей больно уже несколько недель, а я погружен в свои мысли. Сломлен этой гребаной слабостью. Я просто… – Джулиан поискал подходящее объяснение. – Я проснулся один, а ее уже не было. Я думал, ей больно. Или еще хуже. А потом я не смог успокоиться.

– Джулиан. – Он обнаружил, что Натали смотрит на него, задумчиво нахмурившись. – Это случилось с тобой всего дважды, – медленно произнесла она. – Однажды, когда я была в опасности. И снова, когда ты подумал, что что-то могло случиться с Хэлли.

Все, о чем он мог сейчас думать, – это добраться до нее. Обнять.

– Я не понимаю.

Натали заговорила не сразу, ее глаза слегка увлажнились.

– Ты защитник. Тот, кто решает проблемы. Всегда был таким, с тех пор как мы были детьми. Если твоя предполагаемая слабость заключается в том, что ты слишком сильно заботишься о людях, которых любишь, вплоть до паники, то это – сила, а не слабость. Просто ею нужно правильно управлять.

Слова сестры наконец дошли до него. Была ли она права?

Была ли самая сильная его паника вызвана тем, что люди, которых он любил, оказывались в опасности?