Тайная жизнь ветеринара. Откровенные истории о любви к животным, забавных и трагических случаях и непростой профессии

Но этот случай заставил меня изменить свое мнение. Когда я смотрел на пепельно-серое лицо маленького мальчика, мне стало ясно: он просто не понимает, что происходит. Утром он, как обычно, проснулся и пошел в школу, оставив своего четвероногого друга на его привычном месте. А теперь его привезли в странный и пугающий медицинский кабинет, где Руперт лежал не двигаясь и ни на что не реагируя. А потом взрослые сказали, что он должен проститься с собакой и уйти, оставив ее здесь навсегда. Отец вернулся и позвал сына:

– Пойдем, Питер, нам пора идти.

Мальчик подошел Руперту и молча на него смотрел. Я пытался проникнуть в его мысли. Каждый день с самого рождения малыш жил в доме с мамой, папой, сестрой и собакой. С завтрашнего дня все изменится. Я хотел броситься к ребенку и утешить его, но не смог. Мальчик опустился на колени рядом с Рупертом и замер. Все, что происходило дальше, я не забуду никогда в жизни. Даже сейчас, когда вспоминаю ту сцену, мне трудно удержаться от слез.

Приходилось ли вам видеть, как у человека разрывается сердце? В тот день это происходило на моих глазах. Мальчик стоял на коленях около своего лучшего друга, и казалось, весь груз последних тридцати минут неожиданно обрушился на детские плечи. Тело его содрогнулось, он рухнул на собаку и издал такой крик, который мог бы мертвых поднять из могилы. Отец взял обмякшее тело рыдающего ребенка на руки и вышел, а я сидел, пытаясь осмыслить только что произошедшее. Слезы градом катились по моим щекам.

Почти автоматически я встал, взял шприц и подсоединил его к внутривенному катетеру Руперта. Нажимая на поршень шприца, я гладил собаку по голове, твердя, что ее все любят. Пес ушел очень спокойно. Я просидел рядом с ним почти час, опустив голову и заливаясь слезами. Вошла медсестра. Она все поняла без слов: обняла меня, помогла подняться и вывела в коридор. Секретарша заварила мне чай, и мы долго сидели молча. В такие моменты я испытываю чувство благодарности к людям, с которыми работаю. Мы пили чай, безмолвно утешая и поддерживая друг друга.

Но нужно было возвращаться к работе. Через пятнадцать минут после самой трагической эвтаназии в моей жизни я уже улыбался другой клиентке, объяснял, чем кормить ее нового котенка. Руперт и его семья остались в прошлом – только легкий запах освежителя воздуха напоминал о том, что в кабинете совсем недавно произошла трагедия.

За последние пять лет я пришел к убеждению, насколько моя работа чревата несовместимыми правилами поведения. Я принимал счастливого клиента со здоровым и счастливым домашним любимцем, а потом меня ожидала тяжелейшая в эмоциональном плане процедура с Рупертом, а после этого ко мне пришла дама с очаровательным маленьким котенком. И такое в ветеринарной практике случается каждый день.

* * *

Эвтаназия любого животного – мучительно-эмоциональный момент, как это было с Рупертом. Но даже такие тяжелые ситуации не сравнятся с потерей собственного домашнего любимца. В последний раз я провожал одну из наших собак несколько лет назад, но хорошо помню все, словно это было вчера. В субботу я проводил консультации в одном из филиалов моей первой больницы. Работали мы вдвоем – я и секретарша Джилл, блондинка с голубыми глазами, которой было немного за тридцать. Мы с первого же дня отлично поладили. Правда, меня предупредили, что Джилл порой довольно заносчива, но у нас с ней никогда не возникало никаких проблем. У Джилл было двое детей. Будучи всего лет на десять старше меня, она считала своим долгом присматривать за мной: постоянно заваривала мне чай, записывала клиентов так, чтобы я мог перевести дух, следила за моим регулярным питанием в течение дня. Но как она умела сопереживать и радоваться! Я всегда был «маменькиным сынком» и поэтому тяжело переносил разлуку с семьей, вот почему я так ценил душевную теплоту Джилл.

Мы пили кофе в заслуженный перерыв. Я только что закончил утренний прием, и у Джилл тоже выдалась передышка. Мы обсуждали планы на выходные. Субботняя смена для многих обременительна, но, к счастью, я освободился в три часа, так что времени на отдых было предостаточно. Джилл рассказывала, что собирается поехать с собаками на пляж, и тут в моем кармане зазвонил телефон. На экране высветилось «Папа», я извинился и с чувством легкой тревоги ответил. Отец старался не отвлекать меня во время работы.

– Папа? Все нормально? – с беспокойством в голосе спросил я.

– Ничего страшного, – солгал он.

– Что случилось? – Мои родители никогда не умели притворяться.

– Поппи неважно себя чувствует…

Поппи – это наш немецкий дог. Мы взяли ее, когда мне было около шестнадцати лет, и она стала моей подружкой в течение всей учебы в университете. Она потрясающе смешная собака. Поразительно глупая, но безгранично преданная и любящая. Больше всего ей нравилось подобраться к кому-то из нас сзади и навалиться всем своим немалым весом – исключительно в знак любви. Такое поведение знакомо всем владельцам крупных собак. Так собаки показывают, что устали и надеются, что вы их поддержите.