Таинственная фотография

Блюдо с лососем было подано, и его даже удалось разместить на столике среди семи недоеденных крем-брюле, когда с противоположного конца зала донеслось: «Песню, Майнет! Песню для Тео!» Все хором подхватили просьбу, и очень быстро передвинули мебель, освободив место для старичка у расшатанного пианино. Майнет подхватили и поставили на стул, она, сияя улыбкой, оглядела зал и слегка откашлялась.

– Спасибо вам всем, мои дорогие друзья, – сказала она. Потом обернулась к мужчине с длинной бородой: – Я спою песню для месье Бенедикта. В память о его жене и том времени, когда они оба были молоды. Для меня большая честь исполнить эту песню.

Она кивнула пианисту, и они начали. Очень нежная мелодия словно создана была для голоса Майнет.

Посетители кафе впитывали каждую ноту, и когда девушка спела последнюю – чисто и высоко, так что она зазвенела среди бокалов и графинов, на секунду воцарилась тишина, а потом все вскочили на ноги, аплодируя.

Максимилиан огляделся. Казалось, что все до одного с трудом сдерживали слёзы или утирали глаза. Кот взглянул на Агнессу, которая рыдала не скрываясь, и на Сильвию, которая провела пальцем по ресницам, воскликнув «само совершенство». Даже Оскар поднял лапку к своему единственному глазу. Максимилиан разглядывал Майнет и снова утверждался в одной мысли – она должна победить. Она настоящий «Голос Парижа».

Глава 10 Похититель наносит удар!

На следующий день все немного проспали и поэтому прибыли в концертный зал почти в полдень. Мадам Бельфорте пребывала в состоянии крайней обеспокоенности после того, как прочитала в газетах о похищении Розочки. Она взяла за правило повсюду носить Пеппи с собой, и как бы Пьер ни возражал, настаивала на том, что котика нельзя оставлять за сценой.

– Мы освободим для него место на столе перед сценой, – уговаривала Пьера мадам Эмеральда. – Или, может, под… – предложила было она, но тут на лицо мадам Бельфорте набежала грозовая туча, давая понять, что это унижение для Пеппи – сидеть на полу.

Месье Лаврош предложил забрать Пеппи в ложу, которую он делил с миссис Гарланд. Но сколько он ни убеждал мадам Бельфорте, что будет присматривать за Пеппи так же хорошо, как за Максимилианом, она оставалась непреклонна. Её котик останется с ней.

Оскар в недоумении покачал головой – по какому поводу столько хлопот – и отправился погулять по крышам. А Максимилиан пристроился под судейским столом мадам Эмеральды, намереваясь наслаждаться концертом, и одновременно поразмыслить, как им дальше с Оскаром продолжать расследование. Это оказалось очень сложным делом. Ни подозреваемых, ни улик, ни малейшей идеи, что предпринять. Максимилиан вздохнул. Может, ему и в самом деле предоставить это полиции. Какое разочарование.

Майнет выступала первой. На секунду Максимилиан решил, что она приобрела новое платье, но потом понял – на ней то же самое, но удачно изменённое, так, что подол каскадом ниспадает с одного бока, а плечи красиво задрапированы кремовой шифоновой накидкой Сильвии, с бусинами. Миссис Гарланд наверняка ещё раз сотворила чудо при помощи своего мастерства, и всё, чтобы помочь Майнет. Максимилиан порадовался, что его друзья такие добрые и чуткие люди.

После того как Майнет допела прекрасную арию о заколдованной деревенской девушке, на сцене появился Альберт. Сияя улыбкой, он обвёл взглядом зал, обнаружил в одной из лож самую жизнерадостную даму, и стал петь специально для неё. Альберт очаровал весь зал, и когда он закончил, и послал даме воздушный поцелуй, все зрители встали с мест и разразились громом аплодисментов. Альберт раскланивался во все стороны, улыбкой благодаря каждого: от аристократов в первых рядах партера до целых семейств, которые сгрудились на стоячих местах в последних рядах балкона.

Максимилиан уже намеревался присоединиться к чествованию и с энтузиазмом помахать хвостом, отмечая такое чудесное исполнение. Но тут что-то привлекло его внимание. По бокам сцены находились двери, завешенные плотными шторами, оттуда в антракте выходили билетёры с подносами конфет и мороженого. Сейчас же в щель между шторами просунулась небольшая изящная ручка, которая кончиками пальцев придерживала кусок сочного говяжьего филе.