Тайный дневник Натальи Гончаровой

– Разумеется, но подрастающая молодежь не может его не беспокоить!

– Что вы хотите сказать?

– Ну, юные таланты дерзко стучатся в дверь. А они к тому же маги и волшебники, их романтическое воображение способно покорить любую женщину: они постоянно увлекают вас в путешествие… кстати, как и ваш супруг!

– Изумительно, потрясающе, – сказала я, – особенно со стороны человека, который не может сказать ни словечка по-русски и соответственно никогда не прочел ни единой строчки ни моего мужа, ни любого другого русского писателя! Вам бы следовало стать литературным критиком! Блестящее будущее было бы обеспечено!

Смутившись, Жорж смог только выдавить из себя:

– Нет, нет, я вполне серьезен: я постоянно слышу такие дифирамбы в адрес господина Пушкина! Говорят, что его безграничное воображение порождает создания, каких никогда не встретишь в обычной жизни!

– Вы смеетесь надо мной или и впрямь серьезны?

– Нет, нет, я говорю совершенно искренне.

– По сути, я связала свою судьбу с гением литературы и поэзии; но должна признаться, что Александр Пушкин, хотя и сводит с ума женщин Санкт-Петербурга, никогда не был предметом моих мечтаний, – сухо заметила я. – Свое искусство обольщения он приберегает для других.

Жорж почувствовал себя неловко, поняв, что затронул старую распрю…

– Вы жестоки в своих замечаниях, однако вы признаете за ним неоспоримую власть!

– Вот тут вы ошибаетесь! Александр – продавец иллюзий. Кстати, как и прочие русские мужчины!

– Поэтому он и поэт… Чего ждут от поэта? Дать нам возможность предаться мечтаниям!

– Да, это верно. С писателем дело совсем другое: он наталкивает вас на раздумья. Заставляет задаваться вопросами о себе самом; по подобию Сократа с его пресловутой майевтикой[47], мы вынуждены осознать, что являемся носителями как наших вопросов, так и ответом на них!

– Но Сократ не писатель, он же философ, верно?

– Кто-то, уж не упомню его имени, сказал: «Литература – это случайность истории, философия – это событие мысли».

– Гениально, – сказал Жорж, – признаю свое поражение!

Беседа становилась все увлекательнее. Жорж угадал, что не давало мне покоя в моей жизни с Александром. Я сделалась серьезной и внимательной; личность Жоржа и его речи меня заинтересовали, а потому я осмелилась признаться:

– Когда брачный союз начинает трещать по швам и рассыпаться, не обязательно быть романистом, чтобы найти объяснение. Однако писатель обладает способностью пролить свет на аналогичные обстоятельства и сопоставимые характеры. Надеюсь, вы не беспутный и порочный граф де Вальмон из «Опасных связей»?

– А вы дьявольская и испорченная маркиза де Мертей! – со смехом подхватил Жорж. – Романтическая стратегия всегда самая безошибочная, когда нужно обольстить читательниц.

– Объяснитесь! Что это за романтическая стратегия?

– Нужно всего лишь излить душу, раскрыться, впустить в свой тайный сад… Дабы доказать вам, какое он чистое, искреннее и подлинное существо, писатель или поэт без колебаний бесстыдно обнажает самые тайные стороны своей натуры. Дабы покорить вас, он открывает вам свое сердце, больше того, отдает его вам на откуп! «Ударь себя в сердце, таится там гений!» – восклицает Альфред де Мюссе. Но самый даровитый, на мой взгляд, – это Виктор Гюго!

– Почему? – спросила я, внезапно пораженная образованностью Жоржа.

Мое первое суждение было наивно, я его недооценила.

– Так вот, – продолжил Жорж, – некоторые литературные критики, без сомнения, ревнующие к его таланту, упрекали его в том, что в своих стихах он говорит исключительно о себе самом, а то и выставляет напоказ свои страдания и горести! Задетый и рассерженный Виктор Гюго воскликнул: «Ах! безумец, ты думаешь, что я не ты; разве ты не чувствуешь, что, говоря о себе, я говорю о тебе!»

Писатель желает оставить нестираемый отпечаток в вашем сознании. Знаете, Наталья, если позволите мне такой смелый образ, литератора притягивает не столько ваша женская природа, сколько желание разбудить вашу духовную и чувственную девственность! Он желает вас чистой: он одержим все тем же старым мифом о Пигмалионе. Короче, он желает владеть вами… не притрагиваясь!

– Жорж, вы очень умны, – проговорила я, разразившись громким смехом, чтобы лишний раз позлить Александра.

Тот послал мне гневный взгляд.

Я заранее знала, что ждет меня в карете по дороге домой: традиционная семейная сцена, предмет которой мне был хорошо знаком; я также догадывалась, что это будет иной вариант сказки Перро!

Подозрительность в поведении Александра не укрылась от Жоржа; он предложил мне устроиться за столиком в стороне, я охотно согласилась. Едва усевшись, я весьма вызывающе обратилась к Жоржу, мне хотелось испытать его:

– Все мужчины готовы раздавать обещания, чтобы вызвать в нас интерес и ввести в искушение; но на самом деле наше желание, увы, – это всегда желание другого!

– Откуда в вас столько пессимизма и безнадежности!