Тайный дневник Натальи Гончаровой

Всю дорогу меня мучило множество вопросов: куда меня везут? Я не смог добиться никакого ответа от офицера, который казался главным. Донесли ли на меня из-за публикаций, об опасности которых я позабыл? В чем меня обвиняют на этот раз? Я задавался вопросом о причинах этого похищения. Девятью месяцами раньше заговор декабристов против царя потряс Россию, но я не имел отношения к тем событиям. Я постарался припомнить все оплошности, которые мог совершить: забытые бумаги? Донос о неосторожных словах? Бунтарские произведения? Я перебирал в голове все, что писал в последнее время. Но я либо сам все подвергал цензуре, либо шифровал, либо сжигал!

Император Александр Первый уже отправлял меня в изгнание, чего еще мне было бояться от нового царя Николая Первого? Каковы были намеренья императора? Желал ли он сделать из меня воображаемого врага, дабы возвыситься и соперничать со славой поэта, которая уже распространилась во всей России? Подобная оппозиция придавала ему веса. Я больше ничего не понимал; в начале июня по совету друзей я отправил послание императору, поклявшись честью, что я никогда и ни в какой степени не принимал участия ни в каком заговоре. Я никогда не принадлежал никакому тайному обществу: ни Южному, ни Северному или Славянскому союзу, пусть даже я симпатизировал некоторым их идеям.

Вот, кстати, это письмо: «Я, нижеподписавшийся, обязуюсь впредь никаким тайным обществам, под каким бы они именем ни существовали, не принадлежать; свидетельствую при сем, что я ни к какому тайному обществу таковому не принадлежал и не принадлежу и никогда не знал о них. Чиновник 10-го класса Александр Пушкин. 11 мая 1826».

После моего изгнания много всякого приключилось, в том числе коронация нашего царя Николая Первого, имевшая место 22 августа 1826 года.

Мой ангел, позволим себе пошутить… достаточно мне было отлучиться на некоторое время, чтобы без всякого моего соизволения у нас сменился император!

Как вам известно, я был сослан, потому что полиция, постоянно вскрывавшая мою корреспонденцию, якобы обнаружила некий текст, свидетельствующий о моей склонности к атеизму. Упрек этот был совершенно несправедлив, ибо речь там шла о проблемах, связанных с существованием Бога, нашей судьбой и истоками мира; вопросы и сомнения вполне банальные, которыми задаются все люди и все философы Земли, начиная с пещерного века!