Тайный дневник Натальи Гончаровой

Мне было что ответить императору, но я подумал, что разумнее молчать и слушать. Если он поспешно меня вызвал, вынудив покинуть дом глубокой ночью, то уж точно не для салонных разговоров! В его словах скрывалось ясное послание, и в моих интересах было как можно быстрее разгадать его смысл и запомнить ради собственной безопасности.

– Видишь ли, Пушкин, я питаю к поэтам недоверие большее, чем к писателям.

– Почему, Ваше Величество? – осмелился спросить я.

– Писатели – болтуны. Они утомляют нас своими речами. Кстати, и сами речи эти совершенно невнятны; они жонглируют туманными идеями; к счастью, они не покидают земной тверди!

А вот ты, Пушкин, кружишь голову народу, пудришь ему мозги безрассудными мечтами, тебе даже удается убедить его, что следует верить в чудеса. Ты настолько дерзок, что осмеливаешься ставить под сомнение существование Бога! Видишь, Пушкин, я очень терпим, я даже оставляю тебе свободу сомневаться; ты не можешь сказать, что я безжалостный автократ!

Но я уверен, что, когда придет твой последний час, ты, как и все, обратишься к Создателю и попросишь его не слишком терзать тебя в аду, – сказал император с тем же воодушевлением.

– Возможно, государь, – проявил я слабость.

– Итак, ты, агностик, который заигрывает с атеизмом, должен как-то определиться, – подвел итог император. – В любом случае ты ничего не теряешь, должен напомнить тебе, пусть и приблизительно, слова французского философа Паскаля: «Если ты атеист и Бог не существует, ты ничего не потерял, но если он существует, то ты все выиграл!»

Я уважительно глянул на императора.

– Твои стихи – это непредсказуемые бомбы, никогда неизвестно, когда и где они взорвутся. Я не знаю, будет ли это при моем правлении или при ком-то из моих преемников. Я реалист и мыслю здраво, этот момент придет, но, я надеюсь, как можно позже. Ты удивишься, но знаешь, сколько царей и цариц были убиты, начиная со Средних веков?

– Не ведаю, Ваше Величество.

– Интересно, является ли это русской традицией или модой? Я насчитал между восемью и двенадцатью, от Святослава до Павла Первого, не говоря уж о трагической судьбе Ивана Четвертого! Чего только не найдешь в нашей истории: отцы, которые казнили своих сыновей из страха, что те свергнут их с престола, как Петр Великий поступил со своим сыном Алексеем; братоубийцы, как Святополк Окаянный; жены, которые избавлялись от своих супругов, как Екатерина, которая устранила Петра Третьего при помощи своего любовника.