Тайный дневник Натальи Гончаровой

Позже греки и римляне переняли этот обычай, прославляя своих богов и мертвых. Их бокалы были наполнены до краев, жидкость из одного выплескивалась в другой; таким образом гостю доказывали, что его не отравят!

Что до происхождения слова «тост», эта великая загадка была разгадана Жаном Дени, французским эрудитом.

Англичанам мало было владычествовать на морях, они еще и присваивают происхождение слова «тост» под ложным предлогом, что он означает также «обжаренный» в их языке.

На самом деле, как обнаружил наш ученый, оно происходит от старого русского слова шестнадцатого века: «ДОСТАКАН»; «СТАКАН» означает одновременно и «сосуд для питья» и… «слово, чтобы выпить». Наверно поэтому, – засмеялся царь, – я впиваю твои слова! Эта вокабула попутешествовала в пространстве и во времени: монголы, покорившие Россию, унесли его с собой и распространили дальше! На своих собраниях знать соревновалась, кто сможет больше выпить… При монгольском дворе хан предлагал одному из подданых стакан вина или кумыса; тот обязан был принять его. Затем пил принц, доказывая таким образом чистоту своих намерений… И наконец, у казаков тот, на кого указывали, должен был встать и выпить. Как видишь, слово «ДОСТАКАН» является слиянием слова «СТАКАН» и пресловутого «ДОСТ», то есть «тост»!

– Спасибо за этот блистательный и поучительный урок, государь. Я понятия не имел об этих подробностях, очень увлекательно.

– Позволив себе это отступление, я совершенно забыл, о чем шла речь… А, да, припоминаю… Как видишь, Пушкин, я научился отстраняться от всего, у меня больше нет иллюзий: аристократы меня предали, а народ, которым манипулировали декабристы, только и мечтает убрать меня. Даже моя особа более не священна. Ты хоть понимаешь, Пушкин!

– Да, да, государь, – сказал Александр как ребенок, которого отчитывают за сделанную глупость, и он повторяет: «я больше не буду»… до следующего раза! – Почему вы так думаете, государь?

– Просто потому, что мои осведомители слышали, как пьяные солдаты в трактире распевают песенки, особенно одну, которая называется «Вдоль Фонтанки-реки» и предсказывает, что я буду убит ножом.

Александр стал очень бледен, он уже слышал, как пели или мурлыкали эту песенку, но сделал вид, что удивлен… На самом деле ее написали Бестужев и Рылеев, его друзья! Александр взял себя в руки, неотступно думая о них.

Бокалы вина следовали друг за другом и оказывали свое действие…

– Мой бедный Пушкин, – вздохнул император. – Ты и впрямь воображаешь, что твой добрый народ свят, невинен и живым в рай попадет? Неужели ты искренне веришь, что он со своим ангельским ликом воплощает духовную чистоту? Ну разумеется, нет, твой добрый народ такой же, как все люди. Он завистлив, жесток и дик; он жаждет убивать, как охотничьи собаки, которым стоит только учуять кровь, как они пьянеют на всю жизнь и больше не могут без этого обойтись… Твой славный народ только и мечтает отыграться, без всякой жалости или сочувствия; он такой же, как дворяне. Как ты, как я.

– Можно подумать, государь, что вы не верите в природную доброту человека. По-вашему, человеческое существо изначально обречено, с самого рождения!

– Тогда послушай, что поет народ в городских трущобах, а потом скажи мне, услышишь ли ты в этом сочувствие или сострадание, – насмешливо заметил царь:

А что силой отнято,
Силой выручим мы то,
И в приволье,
На раздолье
Стариною заживем.

Это стихотворение Кондрата Федоровича Рылеева, одного из пяти бандитов, которых я велел казнить; надеюсь, он не принадлежал к числу твоих друзей, – сказал царь.

– Нет, нет, государь, – пролепетал Александр, заикаясь.

– Теперь ты осознаешь, как декабристы сумели опоить народ и заставить его грезить. Они пообещали, что народ «стариною заживет». Но какой стариною? Может, в раю, с Адамом и Евой? Потом народ проявил непослушание, вкусил запретного плода, и Бог наказал его, – сказал император, разразившись громким хохотом, – народ захотел приобщиться к власти, как бедняки, которые мечтают попробовать икру; для него это и был запретный плод!

А я, Пушкин, я родился, уже обладая властью… С самого рождения она течет в моих жилах. Бесполезно желать захватить ее… У меня лишь одна забота: сохранить эту власть! А вот народ желает провести над ней эксперимент. Власть, Пушкин, она как дикий жеребенок, его нужно уметь улестить, приручить, укротить, его нельзя раздражать… Иначе он взбунтуется, закусит удила, упрется и в конце концов взбрыкнет и сбежит навсегда!

– Государь, на меня произвел большое впечатление ваш урок по истории России, а поскольку вы дозволили мне свободно говорить о событиях четырнадцатого декабря…

Император раздраженно воскликнул:

– Опять! Ты меня утомляешь, Пушкин.

– Умоляю, государь…

– Ладно, ладно, слушаю тебя, но это в последний раз. О чем ты теперь решил потолковать?

– Я только хотел обратить внимание Вашего Величества на благородное поведение декабристов…

– «Благородное»? Ну это ты загнул… – со смехом подчеркнул царь.