Тайный дневник Натальи Гончаровой

Например, изучить вступительную часть писем – отличались ли они оригинальностью? Дорогая, моя дорогая, моя самая дорогая, моя обожаемая, моя любовь, любовь моей жизни, мой ангел, моя красавица – десятки ласковых слов, с какими влюбленный мужчина обращается к своей любовнице… Но нет! Единственные вариации, которые она прочитала, описывали страстную любовь избранника ее сердца к другой. Письма не были подписаны, но почерк казался мне знакомым. Однако я была так эмоционально потрясена, что не сразу осознала, что брежу.

– Прочти, если не веришь мне!

Я выхватила письма у нее из рук. Вначале я читала медленно, потом все быстрее и быстрее, пропуская слова, перескакивая через абзацы. Когда я остановилась, у меня было чувство, будто я пробежала много верст, не переводя дыхания; я буквально задыхалась; захлебываясь горькими слезами, текущими по щекам, я больше не могла говорить, попыталась, но слова, которые рвались наружу, застряли у меня в горле. Я погружалась в глубокую немоту. Вокруг все стихло, земля, казалось, уплывала из-под ног. Я переживала нечто нереальное, словно у меня начались галлюцинации.

Мало-помалу я вернулась в реальность: я стояла неподвижно у себя дома, Идалия молча смотрела на меня. Она тихо плакала, время от времени доставая платок, чтобы утереть глаза.

– Сами письма более чем красноречивы, – упорно продолжила свой рассказ Идалия, – но увы, я получила и неопровержимое доказательство, по чистейшей случайности услышав их разговор на следующий день после моего открытия… Я должна была встретиться вечером с Жоржем у него дома, но освободилась сразу после полудня и решила сделать ему сюрприз. Поднимаясь по лестнице, я услышала, как громко переговариваются два мужских голоса; сначала я подумала, что разговор доносится от соседей, но, подойдя к дверям Жоржа, я без сомнений узнала его голос… Мне показалось, что я догадываюсь, кто был вторым: его приемный отец, которого я встречала два или три раза. Я не осмелилась постучать. Голоса зазвучали чуть приглушеннее, но я отчетливо слышала каждое слово; по мере того, как барон продолжал говорить, мое изумление росло, я не верила своим ушам:

– Я прекрасно вас понимаю, – говорил Жорж.

– Прими мои поздравления, – продолжил барон, – ты прекрасно осуществил первую часть моего плана касательно Натальи.

Мое любопытство было возбуждено до крайности, я ничего не поняла из речей барона; в глазах всего общества Жорж был представлен как приемный сын барона ван Геккерна, посланника Голландии в России. Между прочим, в честь этого события барон дал несколько пышных приемов в прекрасных апартаментах посольства.

– Я был убежден, – говорил барон, – что такой великолепный юноша как ты, красивый, словно юный греческий бог, произведет фурор при дворе. Тот факт, что ты француз – это преимущество, женщины сходят по тебе с ума, как я и предполагал. Все отлично, ты добросовестно следовал моим указаниям, ухаживая за всеми женщинами, которые тебе встречались. Отныне у тебя устоявшаяся репутация соблазнителя; никто и не заподозрит нашей тайны!

Я решительно оцепенела, услышав слова барона…

– Ты преуспел даже больше, чем я надеялся, остановив свой выбор на великолепной Наталье Николаевне, супруге знаменитого поэта Пушкина. Лучшего и желать было невозможно! Твоей избранницей стала самая прекрасная женщина Санкт-Петербурга; браво! У нее стать королевы, появляясь, она освещает собой все вокруг…

– Вы настоящий поэт, уж не желаете ли вы соперничать с ее мужем?

Они дружно засмеялись.

– То, что ты ухаживал за ней так настойчиво и не скрываясь, стало нашим спасением! Ты, конечно, слегка перебираешь через край, но тебе простится и эта пылкость молодости, и бурный темперамент, который я так люблю. Однако будь крайне осторожен, потому что у Пушкина репутация большого ревнивца, который готов вызвать на дуэль кого угодно и за что угодно!

Вспомни, когда он анонимно получил свой «Диплом Рогоносца», он немедленно прислал тебе вызов; к счастью, твоя помолвка, а затем брак, разумеется, на какое-то время успокоили его.

– Не беспокойтесь, друг мой, я сумею держаться и на высоте моего положения, и, главное, на должном расстоянии.

Я буквально приклеилась ухом к двери, чтобы не пропустить ни словечка из их разговора; я и впрямь все больше запутывалась: «добросовестно следовал моим указаниям», «стало нашим спасением»… что хотел сказать барон?

– И наконец, – насмешливо добавил барон, – можно даже сказать, что ты оказал услугу Наталье Пушкиной; судя по всему, она отчаянно скучает на балах рядом со своим хмурым и унылым поэтом; когда ты приглашаешь ее на вальс, она словно возвращается к жизни! – весело заметил барон.

– Я с удовольствием продолжу неукоснительно следовать вашим советам; это такая увлекательная ролевая игра!