Тайный дневник Натальи Гончаровой

– О нет, нет, напротив, – сурово возразил Александр. – Вам бы следовало создать семейное предприятие и назвать его «Все виды бегства к вашим услугам»! Что ж, задам единственный вопрос: как вы пишете ТРУСОСТЬ по-французски?

– Мсье Пушкин, ваши жалкие нападки настолько примитивны, что я не опущусь до ответа.

– Вы странный кавалергард, мсье то ли Жорж, то ли Дантес и так далее, постоянно увиливаете, уходя от сражения. Какое разочарование, я представлял вас Родриго, а вижу перед собой лишь Матамора!

– А я наивно полагал, что из уст поэта текут только пленительные речи, но, увы, вы изрекаете лишь оскорбления.

– Мсье Дантес, на протяжении недель и месяцев я выносил ваши намеки, терпел ваше нахальство, мирился с вашими непристойными или пошлыми замечаниями в адрес моей супруги. Будучи дипломатичным мужем и стремясь избежать скандала, я не вмешивался; я полагал, что речь шла лишь о преходящем помешательстве незрелого прыщавого подростка, но оказалось, что все куда серьезнее… речь шла о молодом человеке, неспособном найти женщину, согласную его выносить, а потому охотящемуся на замужних дам.

– К счастью, еще не перевелись галантные мужчины вроде меня, способные отдать должное вашей супруге, – иронично ответил Жорж, – вы же ее совершенно забросили; посмотрите, как она томится на балах, это же только слепому не видно. Вместо того, чтобы впадать в болезненную ревность, вы должны были бы поблагодарить меня за то, что я ее развлекаю! Кстати, вас редко можно увидеть на бальных вечерах, вы постоянно их избегаете; но это неважно, вы блещете своим отсутствием. Зато когда вы двигаетесь – какая непринужденность, легкость, наверняка вы немало времени провели в зоопарке, наблюдая за тамошними прелестными стопоходящими, вроде медведей. Вы изумительно им подражаете, какой дар миметизма!

– Завидую молодым дамам на балах, к их услугам таланты записного салонного танцора, чьи мыслительные способности сосредоточены в икрах. Наталья сама передала мне великолепную остроту императрицы: «Шутки Дантеса способны рассмешить только кучеров и конюхов в конюшнях!» Проворные ноги, пустая голова, лихо закрученные усы – триумф при дворе вам обеспечен.

– На самом деле, мсье Пушкин, я совершенно позабыл поздравить вас с выбором придворного костюма; столь юношеские расцветки изумительно вам идут[93]. Наверняка это новый наряд царского шута.

– Помолчите, мсье Дантес, и послушайте меня. Вы всего лишь фат, переодевшийся в кавалергарда. Не говоря ни слова по-русски и отказавшись учить наш язык, вы неким чудесным образом умудрились вступить в этот прославленный полк. Вы просто кудесник, мсье то ли Жорж, то ли Дантес, то ли просто проходимец! Мы все наивно полагали, что в это элитное подразделение принимают исключительно людей мужественных и бесстрашных, прошедших через вражеский огонь в многочисленных битвах, вы же прошли лишь по паркету бальных залов! Что до битв, вы участвовали в них исключительно заочно, вдохновляясь батальными полотнами Зауервейда или Ладюрнера.

Напомню еще раз: вы сбежали из своей страны; честь родины вы сменяли на страх и трусость. Мундир кавалергарда вам не подходит, он вам слишком велик. Единственная победа, которой вы вправе кичиться, – это умелое и обильное использование пудры, а не пороха… в том числе, как у нас говорится, для того, чтобы «запудрить мозги»! Покинув родное гнездо, чтобы сбежать от законов своей страны, бедный птенчик, благодаря заступничеству своего настоящего отца перед прусским королем, вы сначала укрылись в Пруссии, затем, благодаря своему второму «папе», барону ван Геккерну, нашли приют в России, под крылом императора.

Напряжение между двумя мужчинами все нарастало.

– На вашем месте, мсье Пушкин, я бы вел себя скромнее и незаметнее; что до милостей императора, то вам грех жаловаться: он вас ими осыпал, стоит вам попросить, и вы немедленно получаете денежное вспомоществование. Разве вам не выдали милостыню в размере двадцати тысяч рублей на издание вашей «Истории Пугачевского бунта»?

Жорж не дал Александру времени ответить и продолжил:

– Вы полагаете, что он был бы так же щедр и благорасположен, если бы ваша супруга не была столь красива и желанна?

Жорж был уверен, что попал в уязвимое место. Александр не ответил на намек. В долю секунды в его памяти всплыло содержание анонимного послания, содержащего именно этот намек на его позор. Казалось, его сомнения подтвердились. Значит, все письма исходили от Геккернов? Жорж между тем продолжал:

– Разве не ходят негласные разговоры, что вы ренегат? Выступая много лет как певец свободы, вы теперь превратились в раболепного и покорного придворного; мятежник в юности, смирившийся с годами! Вы восторгались свободой для греков, а сегодня желаете раздавить Литву, задушить независимость Польши и даже заявляете, что их следует «уничтожить»! Либерал в уже взрослом возрасте, вы защищали крепостных; сегодня вы больший приверженец царизма, чем сам царь! Прекрасное перерождение, безупречный проделанный путь, мсье Пушкин!