Тайный дневник Натальи Гончаровой

– Вы шутите, я полагаю! Булгарин, ваши услуги как главного агента моих служб щедро оплачиваются. Благодаря мне ваш журнал пользуется и покровительством, и привилегиями, но если вы окажетесь бесполезны, то и журнал тоже. Не забывайте также, что я покрыл ваш жалкий плагиат «Бориса Годунова». Я достаточно ясно выражаюсь, Булгарин?

– Более чем, ваше сиятельство.

– Кстати, как идут дела с критическим разбором «Истории Пугачевского бунта», который я вам поручил?

– Я как раз принес его, ваше сиятельство.

– Очень хорошо, у меня нет времени читать, так что перескажите вкратце суть.

– Само изложение весьма путаное, персонажи лишены и жизненности, и характеров; действие, если таковое имеется, совершенно бессвязно; эта история полная бессмыслица.

– Почему?

– Ваше сиятельство, изыщите время ознакомиться с моими выводами.

– Ладно, прощайте, Булгарин. Я требую как можно быстрее конкретных и полных сведений!

– Слушаюсь, ваше сиятельство.

Когда Булгарин уже раскланялся с генералом и лакей готов был сопроводить его к выходу, он вдруг обернулся и сказал:

– Ваше сиятельство, я совершенно позабыл предупредить вас: всего несколько часов назад один из моих осведомителей известил меня о новости, без сомнения, незначительной, – лицемерно заметил Булгарин, – вот почему она ускользнула от моего внимания.

– О чем идет речь? – спросил генерал Бенкендорф.

Булгарин, всегда чувствовавший, что хозяин его презирает и принижает, помедлил вволю, прежде чем сообщить то, что он узнал и что наверняка вызовет живейший интерес генерала.

– Полагаю, что я не должен досаждать вашему сиятельству всеми сплетнями, которые ходят в городе. Жизнь многих придворных настолько пуста, что они обожают совать свой нос в жизнь других…

Генерал Бенкендорф начал терять терпение, Булгарин же в глубине души наслаждался.

– Булгарин, я вам плачу не за то, чтобы выслушивать ваши разглагольствования о нравах общества! Может, вы наконец изложите полученные сведения? – приказным тоном отчеканил Бенкендорф.

– Что ж, – начал Булгарин, желая продлить удовольствие, – …я не решался сообщить вам эту новость; по совершенно случайному стечению обстоятельств один из моих осведомителей зашел около полудня в оружейную лавку Куракина, чтобы отдать в починку свой пистолет; пока он ждал, появился очень представительный мужчина; казалось, он не был знаком с продавцом. Вот в точности их разговор:

«– Здравствуйте, – сказал вошедший, – я пришел за своим заказом.

– На чье имя?

– На имя Козлова, – ответил тот.

В это время подоспел Куракин, владелец оружейной лавки, не сразу заметивший нового клиента, и сказал:

– Здравствуй, Никита, как дела?

– Спасибо, хорошо, – ответил клиент. – Мои пистолеты готовы? А главное, они одинаковы?

– Разумеется. Дело, кажется, спешное, – сказал Куракин.

– Это точно, – откликнулся Никита, перейдя почти на шепот, – лучше не скажешь, они понадобятся очень скоро!

– Это для дуэли? – спросил Куракин.

– Верно, – очень тихо подтвердил Никита.

– А кто его противник? – в свою очередь прошептал оружейник.

– Я не могу тебе сказать.

– Брось, уж со мной-то не скрытничай, так или иначе в самое ближайшее время весь город будет в курсе.

– Ладно, согласен, но главное, никому не говори.

Он наклонился и прошептал на ухо:

– Жорж Дантес.

– Ну надо же! – изумился Куракин. – Сбереги Господь их души! – перекрестился он.

Булгарин добавил:

– Мой осведомитель, у которого тонкий слух, все прекрасно расслышал.

– Вы уверены? – уточнил генерал Бенкендорф.

– Абсолютно.

Едва Булгарин удалился, Бенкендорф велел подать карету и устремился во дворец, чтобы попросить срочной аудиенции у императора.

В тот самый момент, когда генерал переступал порог царской приемной, императорские стенные часы пробили пять раз. Его величество, учитывая время, понял, что возникла серьезная проблема, и принял генерала незамедлительно.

Для Бенкендорфа было радостью продемонстрировать царю и свою угодливость, и свою полезность.

– Добрый вечер, Бенкендорф, вы попросили о срочной встрече, я вас слушаю. Что случилось? Что-то серьезное? Снова заговор? – встревоженно спросил царь.

– Нет, нет, ваше величество, спешу вас успокоить; но я узнал новость, способную вызвать серьезные последствия.

– Какую?

– Государь, мы установили, что Пушкин поддерживал связь с князем Волконским.

– Вы уверены? С Волконским? Я же сослал его в самую глубь Сибири, в Читу.

– Они переписывались через его жену, Марию Раевскую; Пушкин был очень привязан к этой чете, особенно к супруге, которая была его великой любовью до того, как она вышла замуж за князя.

– Этой подробности я не знал; вот уж истинное осиное гнездо! – прокомментировал царь.

– Они не только пишут друг другу, государь, но Пушкин еще и посылает им деньги. Он переписывается также и с другими сибирскими изгнанниками; мы перехватили его стихотворение, в котором есть такие строки: