Читаем Так, наверное, не бывает… полностью

Мы как черновик пишем целую жизнь,Как будто в запасе другая.Все время торопимся, едем, бежимВесна, а внутри все не тает.

«Мир состоит из облаков…»

Мир состоит из облаковЕдва заметных как улыбкаЯ совершаю вновь ошибкуЯ думаю, что есть любовь.

«Мы жизнь свою сдаем…»

Мы жизнь свою сдаем               за деньги в ипотеку.И кто-нибудь за нас               ее там проживет.Нам указали все               куда идти и ехать.Свободу просто так               никто не отдает.

«А я завороженный все стою…»

А я завороженный все стоюИ все смотрю в окно на это чудо.Он не прервется этот вальс, покудаДано нам видеть чудо на краю.

«Пришла смс-ка пурга…»

Пришла смс-ка пургаПорывы сугробы заносыИ что же нам делать тогдаКогда все толкает на воздух?

«Заблудившийся дождь в феврале…»

Заблудившийся дождь в февралеЛьет, а завтра мороз обещают.Это просто какой-то пипец,Каждый день нам погоду меняют.

«И эти стены из бумаг…»

И эти стены из бумагМы сами изваяли.Не видя, что наш злейший врагБыл сотворенный нами.

«Те, с кем всегда хотелось бы остаться…»

Те, с кем всегда хотелось бы остатьсяИ никогда совсем не уходитьИ ненадолго уезжать, и расставатьсяНадеясь чудо возвратившись подарить.

«Есть причина в любви наслаждаться…»

Есть причина в любви наслаждаться,Прижиматься губами к губам.Что годами копилось, отдамЗа одно лишь желанье касаться,Души к душам и руки к рукам.

«А в детстве простота не привлекала…»

А в детстве простота не привлекала,Хотелось все сложнее и сложней.Теперь не хочется, решается быстрейЛюбой вопрос и там, где думать надо б.

«Мы платим налог разрешающий жить…»

Мы платим налог разрешающий житьДышать и ходить там, где скажутКонечно легко по течению плытьВсегда соглашаясь отважно.

«Меня затягивает яма…»

Меня затягивает ямаБумаг крутой водоворот.Кому все это на хрен надо?Тому, кто проверять придет.

«Люди требуют милости с неба…»

Люди требуют милости с небаСами втаптывая слабого в грязьЧеловеком ты был или не былИзначально на небо крестясь?

«Пытаясь что-то получить…»

Пытаясь что-то получитьМы не готовы сами,Кому-то что-то принестиИ просто так оставить.

«Спят, движения кажутся громкими…»

Спят, движения кажутся громкими,Я стараюсь беззвучно ходить.Кофе, утро, один буду пить.Пусть поспят, я движеньями робкимиПостараюсь их не разбудить.

«Какое чувство восхищения…»

Какое чувство восхищенияВсе будоражит изнутриСнежинок чудное паденьеВолшебно что не говори.

«Настали пасмурные дни…»

Настали пасмурные дниВсе сверху, снизу, сбоку сероИ за горизонтом селоСветило. Мы теперь одни

«Мы огромнейший мыльный пузырь…»

Перейти на страницу:

Похожие книги

Черта горизонта
Черта горизонта

Страстная, поистине исповедальная искренность, трепетное внутреннее напряжение и вместе с тем предельно четкая, отточенная стиховая огранка отличают лирику русской советской поэтессы Марии Петровых (1908–1979).Высоким мастерством отмечены ее переводы. Круг переведенных ею авторов чрезвычайно широк. Особые, крепкие узы связывали Марию Петровых с Арменией, с армянскими поэтами. Она — первый лауреат премии имени Егише Чаренца, заслуженный деятель культуры Армянской ССР.В сборник вошли оригинальные стихи поэтессы, ее переводы из армянской поэзии, воспоминания армянских и русских поэтов и критиков о ней. Большая часть этих материалов публикуется впервые.На обложке — портрет М. Петровых кисти М. Сарьяна.

Амо Сагиян , Владимир Григорьевич Адмони , Иоаннес Мкртичевич Иоаннисян , Мария Сергеевна Петровых , Сильва Капутикян , Эмилия Борисовна Александрова

Биографии и Мемуары / Поэзия / Стихи и поэзия / Документальное
Движение литературы. Том I
Движение литературы. Том I

В двухтомнике представлен литературно-критический анализ движения отечественной поэзии и прозы последних четырех десятилетий в постоянном сопоставлении и соотнесении с тенденциями и с классическими именами XIX – первой половины XX в., в числе которых для автора оказались определяющими или особо значимыми Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Достоевский, Вл. Соловьев, Случевский, Блок, Платонов и Заболоцкий, – мысли о тех или иных гранях их творчества вылились в самостоятельные изыскания.Среди литераторов-современников в кругозоре автора центральное положение занимают прозаики Андрей Битов и Владимир Макании, поэты Александр Кушнер и Олег Чухонцев.В посвященных современности главах обобщающего характера немало места уделено жесткой литературной полемике.Последние два раздела второго тома отражают устойчивый интерес автора к воплощению социально-идеологических тем в специфических литературных жанрах (раздел «Идеологический роман»), а также к современному состоянию филологической науки и стиховедения (раздел «Филология и филологи»).

Ирина Бенционовна Роднянская

Критика / Литературоведение / Поэзия / Языкознание / Стихи и поэзия