Читаем Так, наверное, не бывает… полностью

Есть в этом мире мелкие деталиМеняющие в этом мире всеОни случайно, люди их не ждалиНо вдруг и дождь случайно струны рвет.

«Наивные и сентиментальные…»

Наивные и сентиментальные,Еще на тетрадных листах.Еще абсолютно реальные —Не вайбер и не ватсап.

«Как так? Не знаю. Почему…»

Как так? Не знаю. Почему?Никто не даст ответа.Ведь я не попадал во тьмуЗачем мне лучик света?

«Светает, солнце проникает…»

Светает, солнце проникаетНа кухню через жалюзи.И кофе будит, начинаетОбычный день, вставай, пошли.

«Ветер северный стих и жемчужная нить…»

Ветер северный стих и жемчужная нитьРазноцветных огней загорелась.Это лучшее время дышать и бродить.И подумать о чем-то несмело.

«И видя людей незнакомых совсем…»

И видя людей незнакомых совсем,А рядом лишь небо и горы,Не требуешь ты даже слова взамен,Когда пожелаешь здоровья.

«Давай попробуем смотреть на расстоянии…»

Давай попробуем смотреть на расстоянииНа все и всех и даже на себя.Понять пытаться, даже не любя,Они достойны нашего внимания.Давай мечтать о том, чегоНельзя купить, нельзя поставить.Закат звучит как приговор,Рассвет звучит как, все исправить.

«Так бывает конечно бывает…»

Так бывает конечно бывает.И достаточно несколько слов,Под рубашку оно залетаетЭто странное слово любовь.

«Держу в руках истерзанный башмак…»

Держу в руках истерзанный башмак,Разбитый в хлам, подошва косолапит,Изношенный и вид его не краситКартину мира в солнечных цветах.

«А дождь дорогу превращает в грязь…»

А дождь дорогу превращает в грязь.И в лужи превращаются все ямы.Я еду дальше тихо матерясьИ думаю закончится, когда же?

«Вечер усталый иду домой…»

Вечер усталый иду домойВ белой пене цветов садыВсе вокруг тишина покойВремя тает как теплый дым.

«Весна, а на улице снова пурга…»

Весна, а на улице снова пурга.И снега опять наметает.Что делать весна наступает тогдаКогда окна все открывают.

«Мне никак не привыкнуть, что там…»

Мне никак не привыкнуть, что тамВсе почти на полдня раньшеИ рассвет, и закат к вамА потом уже к нам дальше.

«Давай сейчас, а не потом…»

Давай сейчас, а не потом.Потом не будет это миф.Потом тюремной клеткой домНас незаметно всех пленит.

«У вас осталось что-то от зимы…»

У вас осталось что-то от зимы?Что бы потом смотреть и улыбатьсяИ вспоминать снега ветра и льдыИ вспоминая в этом потеряться.

«А можно поздравить чуть раньше тебя…»

А можно поздравить чуть раньше тебя?Чтоб не затеряться средь многихПрочтешь, улыбнешься, здесь все для тебя.Все можно и нет правил строгих.

«Мы как черновик пишем целую жизнь…»

Перейти на страницу:

Похожие книги

Черта горизонта
Черта горизонта

Страстная, поистине исповедальная искренность, трепетное внутреннее напряжение и вместе с тем предельно четкая, отточенная стиховая огранка отличают лирику русской советской поэтессы Марии Петровых (1908–1979).Высоким мастерством отмечены ее переводы. Круг переведенных ею авторов чрезвычайно широк. Особые, крепкие узы связывали Марию Петровых с Арменией, с армянскими поэтами. Она — первый лауреат премии имени Егише Чаренца, заслуженный деятель культуры Армянской ССР.В сборник вошли оригинальные стихи поэтессы, ее переводы из армянской поэзии, воспоминания армянских и русских поэтов и критиков о ней. Большая часть этих материалов публикуется впервые.На обложке — портрет М. Петровых кисти М. Сарьяна.

Амо Сагиян , Владимир Григорьевич Адмони , Иоаннес Мкртичевич Иоаннисян , Мария Сергеевна Петровых , Сильва Капутикян , Эмилия Борисовна Александрова

Биографии и Мемуары / Поэзия / Стихи и поэзия / Документальное
Движение литературы. Том I
Движение литературы. Том I

В двухтомнике представлен литературно-критический анализ движения отечественной поэзии и прозы последних четырех десятилетий в постоянном сопоставлении и соотнесении с тенденциями и с классическими именами XIX – первой половины XX в., в числе которых для автора оказались определяющими или особо значимыми Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Достоевский, Вл. Соловьев, Случевский, Блок, Платонов и Заболоцкий, – мысли о тех или иных гранях их творчества вылились в самостоятельные изыскания.Среди литераторов-современников в кругозоре автора центральное положение занимают прозаики Андрей Битов и Владимир Макании, поэты Александр Кушнер и Олег Чухонцев.В посвященных современности главах обобщающего характера немало места уделено жесткой литературной полемике.Последние два раздела второго тома отражают устойчивый интерес автора к воплощению социально-идеологических тем в специфических литературных жанрах (раздел «Идеологический роман»), а также к современному состоянию филологической науки и стиховедения (раздел «Филология и филологи»).

Ирина Бенционовна Роднянская

Критика / Литературоведение / Поэзия / Языкознание / Стихи и поэзия