Читаем Так, наверное, не бывает… полностью

Еще не похмеленный дворник,На лавочке вальяжно развалясь,Вокруг на листья на дорожках смотритРасслабленно, еще не матерясь.И мимо кто-то и еще с улыбкой,Еще в начале этого мгновенья-дня,Еще почти что ежедневную ошибкуНе совершил, на злость не поменял.И что-то главное еще в улыбках этихЛюдей еще способных разглядеть,Сквозь шторы листьев то, что сверху светитЧему недолго днем в глазах блестеть.

Что-то лучшее в нас

Что-то лучшее в нас,Где оно, глубоко?Это светом из глаз,Если есть, то легко.Если это ушло,Я не знаю, как быть.Это произошлоИ теперь с этим жить.Что-то лучшее, что?Навигатор внутриМне подсветит его?Или думай ищи…Что-то лучшее где?Как понять, разглядеть?Может этот ответМне найти не успеть?

Расскажи

Расскажи, что такое любовь?А с тобой уже это бывало?Ты когда-нибудь испытала?Или все для тебя это вновь?Как случается это сейчас?Взгляд и долгое привыканье?Все размеренно, без расставаний?Все по плану бывает у вас?Как столкнуться случайно в толпе?Незнакомой мечте улыбнуться.И случайно руки не коснуться —Мы в машинах, ни мне ни тебе.Старомодное чувство любовь,Там за пазухой где-то хранитсяТам полет и желанье напитьсяНикогда не увидеться вновь.На последние деньги цветы,На кафе уже нет, только звезды.И обоим плевать то, что поздно,Мы идем и со мной рядом ты.

Зацвела

А все же слива зацвела.За нею понемногу вишня.Пришла холодная веснаИ все же все желает выжить.Конечно это не метель,Когда в тепле все зацветает.Холодный просто был апрельИ мерзнут в куртках люди в мае.И все же в кайф сидеть и ждать,Когда спокойный тихий вечерДаст нам спокойно помечтатьО будущем и теплом лете.Я на крыльце, они в саду,И небо в тучах нависает.Да, будет дождь, они цветут.И снег-цветы пока не тают.

Бумажный самолетик

Он мне протягивает листИ просит сделать самолетик.Он ничего не говорит,Смеется так, что не уйдете.Он где-то там стоит внизу,Я возвышаюсь великаном.Он с мамой и не ждет грозу,Или что будет он обманут.И тут великий инженерИз белого листа бумаги,По линиям на свой манерСоздал прекрасный белый лайнер.Он пальцем тычет – запускай.Рука привычно замахнулась,Но вдруг у коридора крайИ лайнер сел в него уткнувшись.Смеется парень и несетОпять мне в руки самолетик.И снова лист идет в полет,В пике срывается на взлете.Из целой пачки лист один,Счастливым в небо полетел.Он не умрет на дне корзиныТак тот пацан не захотел.

Снегопад

Перейти на страницу:

Похожие книги

Черта горизонта
Черта горизонта

Страстная, поистине исповедальная искренность, трепетное внутреннее напряжение и вместе с тем предельно четкая, отточенная стиховая огранка отличают лирику русской советской поэтессы Марии Петровых (1908–1979).Высоким мастерством отмечены ее переводы. Круг переведенных ею авторов чрезвычайно широк. Особые, крепкие узы связывали Марию Петровых с Арменией, с армянскими поэтами. Она — первый лауреат премии имени Егише Чаренца, заслуженный деятель культуры Армянской ССР.В сборник вошли оригинальные стихи поэтессы, ее переводы из армянской поэзии, воспоминания армянских и русских поэтов и критиков о ней. Большая часть этих материалов публикуется впервые.На обложке — портрет М. Петровых кисти М. Сарьяна.

Амо Сагиян , Владимир Григорьевич Адмони , Иоаннес Мкртичевич Иоаннисян , Мария Сергеевна Петровых , Сильва Капутикян , Эмилия Борисовна Александрова

Биографии и Мемуары / Поэзия / Стихи и поэзия / Документальное
Движение литературы. Том I
Движение литературы. Том I

В двухтомнике представлен литературно-критический анализ движения отечественной поэзии и прозы последних четырех десятилетий в постоянном сопоставлении и соотнесении с тенденциями и с классическими именами XIX – первой половины XX в., в числе которых для автора оказались определяющими или особо значимыми Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Достоевский, Вл. Соловьев, Случевский, Блок, Платонов и Заболоцкий, – мысли о тех или иных гранях их творчества вылились в самостоятельные изыскания.Среди литераторов-современников в кругозоре автора центральное положение занимают прозаики Андрей Битов и Владимир Макании, поэты Александр Кушнер и Олег Чухонцев.В посвященных современности главах обобщающего характера немало места уделено жесткой литературной полемике.Последние два раздела второго тома отражают устойчивый интерес автора к воплощению социально-идеологических тем в специфических литературных жанрах (раздел «Идеологический роман»), а также к современному состоянию филологической науки и стиховедения (раздел «Филология и филологи»).

Ирина Бенционовна Роднянская

Критика / Литературоведение / Поэзия / Языкознание / Стихи и поэзия