Такая долгая жизнь. Записки скульптора

Когда мы были в Лондоне, Джордж и Бригитта пригласили нас на мюзикл под названием «Я и моя девушка» (Me amp; My girl). Он уже давно идет в Лондоне. Мы жили у Джорджа в районе Уимблдон Каммон — это юго-запад, довольно далеко от центра. Джордж привез нас на своей машине. Билеты были дешевые, места где-то совсем под куполом. Спектакль был веселый, музыка замечательная. Народ вел себя очень раскованно, подпевал, в такт подстукивал. Вскоре я заметала, как мимо нас (оказалось, что кто-то сидел еще выше) стали катиться бутылки из-под пива. В антракте мы с удовольствием выпили по два джина-тоника. По дороге обратно машина встала. Встала она как раз на «Королевской миле» недалеко от Букингемского дворца. Машина у Джорджа была «вольво» с очень большим стажем, завести ее у него не получалось. Бригитта, разозлившись, вышла, сказав, что ей завтра рано на работу и она поедет на метро. Мы, то есть Джордж, мой муж Гриша и сын Саша, который присоединился к нам в Лондоне по дороге домой из Глазго, где он работал, получив грант Шотландской графической мастерской, считали своим долгом остаться. К нам немедленно подошел полицейский в больших чинах, который сказал, что там, где мы стоим, стоять нельзя, это — правительственная трасса (как сказали бы у нас), рядом дворец королевы. Вы видите флаг над дворцом? И что он работает в охране Ее Величества. Джордж был членом Королевского(!) автомобильного клуба (в Англии все королевское — Royal), платил взносы и как член клуба имел право позвонить в любое время суток из любого места Соединенного Королевства и Европы и попросить о помощи. Кстати, на всех дорогах Англии через определенные интервалы стоят будки с телефонами для таких целей. При техническом состоянии машины нашего родственника он должен был этот клуб пустить в трубу. Во время нашего пребывания он неоднократно туда обращался, а в Корнуолле нам на время ремонта даже дали новый «форд», «чтобы мы не испортили себе отпуск».

Мы вместе с полицейским в ожидании помощи откатили машину к обочине. Тем временем Джордж разговорился с полицейским и стал задаваться, что у него в гостях родственники из России. Полицейский поначалу опешил, но виду не подал. На прощание мы подарили ему несколько значков, в том числе с популярным тогда Горбачевым. Он посмотрел на него и заметил: «Я этого господина где-то видел. По-моему, он у нас в розыске». Гриша дал ему свою визитную карточку, и на Новый год, дома мы получили открытку с поздравлениями. На открытке был изображен знаменитый гобелен из Виндзорского замка.

У Джорджа не очень счастливо сложилась жизнь. Когда началась война (Вторая мировая), его взяли в армию. Он воевал всюду, где воевала империя, — в Африке против Роммеля, при Эль-Аламейне, потом высаживался в Италии, потом полк быстро перегруппировали, и он успел на D-Dау высадиться в Нормандии в составе Королевских (конечно!) шотландских фюзильеров. Уже будучи в Лондоне, у него в гостях 11 ноября в саду у Вестминстерского аббатства мы разглядывали аккуратные надписи с флажками всех полков, принимавших участие в Первой и Второй мировых войнах. (Там, кстати, был и Russian Convoy — Русский северный конвой.) Там я нашла и полк Джорджа. Это был день заключения Версальского мира, день, который в нашей советской истории презрительно игнорировали, поскольку это было окончание «империалистической» войны, которая должна была перерасти в войну гражданскую, что, к сожалению, и произошло. А то, что в этой войне погибло немало наших соотечественников, нас не очень волновало. Переросла — и хорошо!