Талтос

— Доктор, я хочу заплатить вам пять сотен долларов за визит, — прошептала Мэри-Джейн прямо ему в ухо, коснувшись его губами цвета баббл-гам, — потому что знаю, каково это — выйти из дому в такой вечер, как этот. А вы еще такой милый, сговорчивый…

— Вот как? И когда же я увижу эти деньги, Мэри-Джейн Мэйфейр? — спросил он только для того, чтобы сорвать на ком-нибудь свое раздражение. Девочки ее возраста… И как она поступит, если он развернется и попытается выяснить, что находится под этим кружевным платьицем, которым она столь любезно прижимается к нему? Следовало поставить ей в счет стоимость пары новых ботинок, подумал он. Те, что на нем, испорчены безвозвратно. Она могла бы заставить своих богатых родственников в Новом Орлеане заплатить за них. Это что же получается? Если эта маленькая девочка наверху — одна из тех богатых Мэйфейров, оказавшаяся здесь для…

— Не беспокойтесь ни о чем, — пропела Мэри-Джейн. — Вы же не доставляли поклажу, а только расписались за нее.

— О чем ты говоришь?

— А теперь нам нужно снова вернуться в эту лодку!

Она поспешила к нижним ступеням, и он покорно захлюпал по жидкой грязи вслед за ней. Ладно, дом не настолько уж и накренился, посчитал он. Если мы были внутри него. Кликети, кликети, кликети — послышалось снова. Наверно, можно привыкнуть к накренившемуся дому, но сама мысль о жизни в таком месте, наполовину затонувшем, была совершенно…

Молния озарила вспышкой все вокруг, и, как при свете дня, взгляду снова представились обои, потолки, фрамуги над дверьми и старинный канделябр, с мертвых проводов которого, тянувшихся от розетки в стене, капала вода.

«Вот что это было! Компьютер!»

Он увидел ее в ту долю секунды ослепительной вспышки света — в задней комнате: очень высокую женщину, склонившуюся над клавиатурой; ее пальцы летали, когда она печатала; волосы, рыжие, как у матери, лежавшей наверху в постели, были вдвое длиннее, чем у нее. Женщина что-то напевала, когда работала, словно повторяла вслух то, что сочиняла и печатала.

Темнота снова сгустилась вокруг нее и мерцающего экрана, а лампа с гибкой ножкой образовала пятно желтого света на ее летающих пальцах.

Кликети, кликети, кликети…

Потом ударил гром — с таким грохотом, который доктору едва ли доводилось слышать в жизни, гремя каждым кусочком стекла, остававшимся в доме. Руки Мэри-Джейн взметнулись, чтобы закрыть уши. Высокое юное существо у компьютера вскрикнуло и подскочило на стуле. Во всем доме погас свет, и все погрузилось в глубокий призрачный дневной сумрак, который вполне мог сойти за вечер.

Высокая красотка пронзительно вскрикивала. Она была выше его ростом!

— Ш-ш-ш-ш, ш-ш-ш-ш, Морриган, прекрати это! — кричала Мэри-Джейн, ринувшись к ней. — Это просто молния вывела из строя все электричество! Оно скоро восстановится снова!

— Но оно умерло, оно умерло! — кричала молодая женщина и тут же, обернувшись, взглянула вниз и увидела доктора Джека.

На миг ему показалось, что сейчас его хватит удар. У нее была материнская голова на девичьей шейке: та же легкая россыпь веснушек, рыжие волосы, белые зубы и зеленые глаза. Боже милосердный, будто кто-то вытянул эту голову из матери и пришлепнул прямо на шею этого создания. И подумать только! Ну и рост! Они не могут быть близнецами, эти двое. В нем самом было росту пять футов десять дюймов, а в этой длинной, тонкой, как струйка воды, было по меньшей мере на фут больше. На ней не было надето ничего, кроме просторной белой рубашки, такой же, как на матери, а нежные белые ноги, казалось, были бесконечной длины. Должно быть, они были сестрами. Должно быть.

— Тпру! — сказала она, уставившись на него сверху, и затем четким шагом пошла по направлению к нему — голыми ногами по голым доскам пола, хотя Мэри-Джейн и пыталась остановить ее.

— А теперь вернись назад и сядь на место, — сказала Мэри-Джейн, — свет включится через миг.

— Вы мужчина, — произнесла эта высокая молодая женщина, на самом деле бывшая маленькой девочкой, не старше своей крошечной матери на кровати или самой Мэри-Джейн. Она стояла прямо перед доктором, хмурясь из-под рыжих бровей; ее зеленые глаза были больше, чем у той малышки наверху, с загнутыми вверх ресницами. — Вы ведь мужчина, не так ли?

— Я сказала тебе, это доктор, — сказала Мэри-Джейн, — пришел заполнить документы на ребенка. Ладно, доктор Джек, — это Морриган, тетя малышки. Морриган, это доктор Джек, и сядь на место, Морриган! Дай доктору заняться своими делами. Пойдемте, доктор.