Талтос

Теплый поток света шел откуда-то сверху, и он услышал сквозь шум дождя другой звук, очень быстрый — кликети, кликети, кликети. Он знал этот звук. А с ним и женский голос, что-то про себя напевающий. Звучал голос довольно приятно.

— Почему бы этой лестнице не отцепиться от стены и не плавать свободно? — спросил он. Поднявшись из лодки, он вдруг ощутил тяжесть ящика для льда — словно в руках был мешок с камнями. — Почему бы всему этому дому уже не разрушиться до конца?

— Ну, некоторым образом, я полагаю, именно это с ним и происходит, — сказала Мэри-Джейн, — только это займет еще пару сотен лет, видите ли. — Она пошла перед ним, топая по ступеням и прокладывая ему путь в холл на втором этаже, после чего обернулась и непререкаемым тоном приказала: — Вы идете со мной наверх, на чердак.

Но откуда доносились эти звуки: кликети, кликети, кликети? Он слышал, как: кто-то тихо напевает, но Мэри-Джейн даже не дала возможности оглядеться, сразу потащив его вверх по чердачным ступеням

И тут он увидел старую бабушку Мэйфейр, стоявшую на самом верху в цветастом фланелевом платье и приветственно махавшую ему своей маленькой ручкой.

— Эй, смотрите-ка! Доктор Джек! Как поживает мой прекрасный мальчик? Иди, я тебя поцелую. Как я рада видеть тебя.

— Я тоже рад видеть вас, бабушка, — ответил он, поднимаясь, хотя Мэри-Джейн еще раз протиснулась мимо него, строго наказав покрепче держать ребенка. Еще четыре шага — и он с радостью опустил свою ношу на пол. И как так вышло, что именно он должен был тащить его все время?

Наконец он добрался до сухого и теплого чердака, и старая маленькая леди, привстав на цыпочки, прижала губы к его щекам. Он не мог не признать, что действительно любит бабушку Мэйфейр.

— Как поживаете, бабушка? Вы принимаете все свои таблетки? — спросил он.

Мэри-Джейн подхватила ящик для льда, как только он опустил его, и куда-то утащила. Здесь было не так уж плохо, на этом чердаке; по всей его длине светили электрические лампочки и висело чистое белье на веревках с деревянными прищепками. Везде стояла масса удобной старой мебели, и плесенью почти не пахло; напротив, здесь пахло цветами.

— Что за звук я слышал: кликети-кликети — там, на втором этаже? — спросил он, когда бабушка Мэйфейр взяла его за руку.

— Вы просто войдите сюда, доктор Джек, сделайте то, что должны сделать, и заполните свидетельство о рождении. Мы не хотим, чтобы у нас возникли какие-то проблемы с регистрацией малютки. Я никогда не рассказывала вам о проблемах, когда я не зарегистрировала Янси Мэйфейр, пока ему не исполнилось два месяца? Вы не поверите, какие неприятности у меня были с городским магистратом, когда они говорили мне, что…

— И вы действительно родили этого маленького озорника, не так ли, бабушка? — спросил он, похлопывая ее по руке.

Медсестры предупреждали его в первый же раз, как он ее увидел, что лучше всего не дожидаться, когда она закончит рассказывать свои истории, потому что сама она не остановится. Она была у него в кабинете на второй день после открытия, говоря, что ни один другой доктор в этом городе никогда не прикоснется к ней снова. Теперь это уже стало далеким прошлым!

— Конечно, доктор.

— Мать ребенка вон там. — Мэри-Джейн указала на другую нишу чердака, целиком задрапированную неотбеленной москитной сеткой, словно это была палатка с заостренной крышей и светящимся в отдалении прямоугольником окна, поливаемого дождем.

Внутри ниша-палатка выглядела почти прелестно. Горела масляная лампа, и он почувствовал ее запах и увидел закопченный стеклянный абажур. Здесь стояла большая кровать, накрытая стегаными одеялами и покрывалами. Внезапно на него хлынули печальные воспоминания. Он вспомнил собственную бабушку, умершую много лет тому назад, и кровати, столь похожие на эту, покрытые такими тяжелыми одеялами, что под ними невозможно было шевельнуть и пальцем, и как тепло было в постели холодными утрами в Кэрьере, штат Миссисипи.

Он поднял длинные, тонкие занавески и слегка опустил голову, как только оказался под крышей фронтона. Стены были обшиты кипарисовыми досками, темно-коричневыми, чистыми. Нигде не было видно ни одного следа протечки. Залитое потоками дождя окно пропускало тусклый свет.

Рыжеволосая девушка удобно расположилась на постели, полусонная, с запавшими глазами и ужасными темными кругами под ними, с растрескавшимися губами; дышала она с очевидным усилием.

— Эту молодую женщину надо срочно поместить в больницу.

— Она просто измучена, доктор, с вами было бы точно так же, — возразила Мэри-Джейн, как всегда скорая на ответ. — Почему бы вам побыстрее не покончить с этим? Тогда она смогла бы отдохнуть?