Талтос

Внезапно эта фраза поразила его, как с ним часто случалось под стремительным натиском различных событий, навалившихся разом и захватывающих дух. Ребенок? Эта молодая женщина? Гигантская генетическая спираль произвела вот это. Она Талтос, это можно утверждать с полной уверенностью, так же, как Эш — Талтос, как те двое под деревом — тоже Талтосы. Роуан вот-вот готова была потерять сознание и упасть. А сам Майкл чувствовал нестерпимую боль в груди. Он ухватился за перила винтовой лестницы.

— Скажите мне теперь, сейчас же, что никто из вас не собирается причинить ей зло! — кричала Мона.

— Причинить ей зло? Как я могу? — удивился Майкл. Роуан заплакала, бормоча что-то неразборчивое сквозь прижатые ко рту ладони.

Высокая девушка нерешительно сделала шаг, затем другой. А вдруг сейчас раздастся беспомощный голос, тот же детский голос, который он слышал от другой, прежде чем она упала, сраженная выстрелом Он почувствовал головокружение. Солнце померкло, и дом погрузился в сумерки.

— Майкл, сядь здесь — вот сюда, на ступеньку, — сказала Мона.

— О Боже, ему дурно! — воскликнула Мэри-Джейн. Роуан быстро приложила длинные влажные пальцы к его шее.

— Итак, я понимаю, что это страшный шок для вас обоих, — заговорила высокая девушка. — Мама и Мэри-Джейн волновались все эти дни. А я сама чувствую облегчение, увидев вас наконец, и прошу вас принять решение, могу ли я, как говорится, остаться под этой крышей как ваш ребенок и ребенок Моны. Как вы могли заметить, она уже надела мне на шею этот изумруд, но я подчинюсь вашей воле.

Роуан, казалось, утратила дар речи. Как, впрочем, и Майкл. Это был голос Моны, отличавшийся от него лишь тем, что больше походил на голос взрослой женщины и звучал немного слабее, словно она уже получила свою долю обид и неприятностей от мира.

Майкл во все глаза смотрел на стоявшую перед ним девушку — с водопадом ярко-рыжих локонов, с по-взрослому развитой грудью и длинными изящными ногами. Ее глаза пылали зеленым огнем

— Папа, — прошептала она, падая на колени. Внезапно протянув к нему длинные руки, она пальцами сжала его лицо.

Он закрыл глаза

— Роуан, — молила она, — пожалуйста, полюбите меня. Тогда, быть может, и он полюбит. Роуан плакала, обхватив пальцами его шею. Удары его сердца отдавались в ушах, оно билось так, словно вырастало все больше и больше.

— Мое имя Морриган, — сказала она.

— Она моя, мое дитя, — сказала Мона. — И твоя дочь, Майкл.

— И я думаю, пришло время позволить мне говорить, — заявила Морриган. — Это снимет бремя решения с вас обоих.

— Дорогая, не спеши так. — Медленно моргая глазами, Майкл пытался прояснить зрение.

Но что-то явно беспокоило эту длинную нимфу. Что-то заставило ее убрать пальцы с его лица и затем их понюхать. Глаза ее сверкнули при взгляде на Роуан, а потом — на него. Она поднялась с колен и бросилась к Роуан. Прежде чем та успела отшатнуться, Морриган понюхала ее щеки и затем отступила назад.

— Что означает этот запах? — спросила она. — Мне он знаком! Что это такое!

— Послушай меня, — сказала Роуан. — Давай поговорим. Это ведь ты предложила. А теперь пойдем.

Она двинулась вперед, оставив Майкла умирать от сердечного приступа, совершенно одного. Она обняла девушку за талию, и та смотрела на нее сверху вниз комично испуганными глазами.

— Вы полностью пропитаны этим запахом

— Как ты думаешь, что это такое? — спросила Мона. — Что бы это могло быть?

— Самец, — прошептала девушка. — Они были с ним, эти двое.

— Нет, он давно умер, — возразила Мона. — Ты подхватила его запах с половых досок, со стен.

— О, нет, — все так же шепотом возразила Морриган. — Это живой самец. — Неожиданно она схватила Роуан за плечи. Мона и Мэри-Джейн поспешили на помощь и мягко отвели ее руки. Майкл уже был на ногах. Боже, это создание уже сравнялось с ним ростом. У девочки лицо Моны, но это не Мона, нет-нет, вовсе не Мона.

— Этот запах сводит меня с ума, — прошептала она. — Вы держите все в тайне от меня? Почему?

— Дай им время все объяснить, — просила Мона. — Морриган, прекрати все это, послушай меня. — Она взяла руки девушки в свои и крепко их сжала. А Мэри-Джейн стояла на цыпочках.

— Теперь ты должна остыть, длинная жердина, и дать им возможность выложить нам всю историю.

— Вы не понимаете, — сказала Морриган внезапно низким голосом, и, когда она взглянула на Майкла, а затем на Роуан, из ее огромных зеленых глаз градом хлынули слезы. — Это самец, неужели вы не понимаете? Это самец для меня! Мама, ты можешь уловить этот запах. Мама, скажи мне правду! — Она уже перешла на крик. — Мама, пожалуйста, я не могу больше выносить все это! — Звук ее рыданий походил на грохот катящегося вниз по лестнице твердого предмета; лицо исказила мука, высокое угловатое тело пошатывалось и слегка согнулось. Она безропотно позволила двум спутницам обнять себя и удержать от падения.

— Давай заберем ее теперь, — сказала Мэри-Джейн.

— Только ничего не делайте с ней, вы должны поклясться, — умоляла Мона. — Мы соберемся и все обсудим, и мы будем…

— Скажите мне, — прошептала потрясенная девушка. — Скажите мне, где он?