Танатологические мотивы в художественной литературе. Введение в литературоведческую танатологию

Массы бледных людей в остроконечных кошмарных касках шли в атаку и гибли на полпути; их сменяли новые массы таких же бледных людей и остроконечных касок и также гибли: чаще дождевых капель, чаще градин был пулеметный и орудийный град, и легче было не промокнуть в проливной дождь, нежели избегнуть пули и осколка. И случалось, что уже убитый, падая, на своем коротком пути к земле бывал поражаем еще несколькими пулями; ими был насыщен воздух, они неслись бешено и хищно, словно и им передавалась ярость руки, спускавшей курок. Но запас остроконечных касок казался неистощимым, и все росла их лавина. Поглощая телами пули, впитывая смерть из воздуха и напитываясь ею, как губки, они разрежали частоту огня и создавали пустоты, по которым текли новые массы бледных людей; и так продолжалось двое суток – днем при сиянии солнца, ночью при голубом свете прожекторов, при котором лица живых и мертвых казались одинаковыми, а от груды трупов ложились черные неподвижные тени [Там же, V: 49].

Солдаты деперсонализируются и превращаются в «массу», «груду», «лавину». Картина их гибели фантасмагорична: умирающие люди сопоставляются с «игрушечными паяцами», «пьяными», а их число кажется бесконечным, «неистощимым», равно как бесконечна умертвляющая их сила пуль, осколков, ям и проволоки. Произведения Л. Андреева направлены против войны как таковой, и гротескность, гиперболизация становятся в них основным способом воздействия на читателя. Данные тексты приближаются по своему негативирующему характеру к памфлету, самому «серьезному» сатирическому жанру.

В памфлете может использоваться и еще один вид комического – ироническое. Ирония как модус художественности заключается в «радикальном размежевании я-для-себя от я-для-другого», в «субъективной карнавализации событийных границ жизни» [Введение в литературоведение 2006: 66]. Ее отличительный признак – «двойной смысл, где истинным является не прямо высказанный, а противоположный ему подразумеваемый; чем больше противоречие между ними, тем сильней ирония» [Литературная энциклопедия 2001: стб. 316].

В произведении Л. Андреева «Смерть Гулливера» иронически изображается отношение лилипутов к кончине главного персонажа романа Дж. Свифта:

Весть о смерти Человека-Горы всю страну Лилипуты одела в глубокий траур. Его многочисленные враги и завистники, осуждавшие его за слишком большой, вредный для государства рост, умолкли, удовлетворенные смертью: наоборот, все с удовольствием вспоминали его силу и кротость, и исключительно его доблести приписывали победу над флотом враждебного острова Блефуску. И кучка друзей, вначале весьма небольшая, с каждым днем заметно росла, пока наконец весь народ Лилипуты не превратился в искреннего, громко плачущего друга Гулливера. Исключение составлял только генерал-адмирал Скайриш Болгалам, продолжавший хранить злобу и после смерти своего врага и предложивший для опозорения Гулливера не предавать его погребению, а оставить труп в добычу хищным птицам [Андреев 1990, VI: 495].