Танатологические мотивы в художественной литературе. Введение в литературоведческую танатологию

Применение черного юмора в художественной литературе можно найти в творчестве Д. Хармса. Многие его короткие рассказы основаны на танатологических мотивах, как, например, текст «Случаи»:

Однажды Орлов объелся толченым горохом и умер. А Крылов, узнав об этом, тоже умер. А Спиридонов умер сам собой. А жена Спиридонова упала с буфета и тоже умерла. А дети Спиридонова утонули в пруду. А бабушка Спиридонова спилась и пошла по дорогам. А Михайлов перестал причесываться и заболел паршой. А Круглов нарисовал даму с кнутом и сошел с ума. А Перехрестов получил телеграфом четыреста рублей и так заважничал, что его вытолкали со службы.

Хорошие люди не умеют поставить себя на твердую ногу [Хармс 1990: 58]

Каждая короткая фраза содержит в себе мотив, способный стать сюжетом для отдельного произведения. Текст представляет собой контаминацию обширного событийного ряда, заключенного в мизерном словесном материале, в котором единственным средством связи становится союз «а» и финальный вывод. Все случаи имеют негативный характер, но многие из них имеют комический характер. Танатологическое напряжение элиминируется за счет низменной, ничтожной причины смерти: «объелся толченым горохом», «узнав об этом», «сам собой», «упала с буфета». Не менее важную роль играет и повторяемость «несчастных случаев», которая снижает уникальный, экзистенциальный градус «важных событий» и способствует возникновению смеховой реакции, усиленную заключительной фразой-сентенцией.

Повторяемость на различных уровнях (лексическом, синтаксическом, риторическом) положена в основу и других рассказов Д. Хармса, где есть танатологические мотивы. В «Вываливающихся старухах» персонажи высовываются из окна «от чрезмерного любопытства», падают и разбиваются друг за другом; в «Машкин убил Кошкина» «товарищи» поочередно производят действия, пока не случается убийство; в «Происшествии на улице» прохожие попадают то под автомобиль, то под трамвай, и каждый раз приходит милиционер и собирается толпа.

Абсурдистский текст, вступая в противоречие со здравым смыслом, указывает на абсурдность реальной жизни, автоматизм и цинизм многих поступков человека. В творчестве Д. Хармса танатологичекие ситуации приводят именно к автоматическим циничным реакциям окружающих на смерть. В «Происшествии на улице» знаком смерти становятся милиционер с книжечкой и толпа зевак. В рассказе «Упадание» две Иды Марковны, наблюдая падение двух человек с крыши, хотят лишь лучше разглядеть их гибель, успевая задуматься о своем внешнем виде. Время словно останавливается: в ожидании происшествия собирается толпа, подходит милиционер, дворник разгоняет зрителей, чтобы им никто не упал на голову. Только когда все готово к событию, а Иды Марковны начинают визжать и топать ногами, «расставив руки и выпучив глаза, падающие с крыши ударились об землю» [Хармс 1990: 103].

Таким образом, для репрезентации танатологических мотивов способны использоваться все виды комического. С точки зрения психологии, смех или насмешка – сознательная или бессознательная защитная реакция живущего организма на смерть. Кроме того, танатологическая ситуация зачастую является испытанием для персонажей, обнажающим их недостатки, которые становятся предметом комического изображения.

В заключение данного параграфа скажем, что нами были рассмотрены танатологические мотивы в контексте различных видов низменного / низкого модуса художественности. Такой подход позволил включить в сферу литературной танатологии большое количество нехарактерных для нее текстов и расширить спектр возможностей ее репрезентации.

3.5. Танатологические мотивы и другие модусы художественности

Последний параграф этой главы посвятим проблемам репрезентации танатологических мотивов в рамках тех модусов художественности, которые, хотя и пересекаются с членами оппозиции «возвышенное / высокое – низменное / низкое», имеют несколько другую природу.

Прежде всего обратимся к дихотомии прекрасного и безобразного. Вначале рассмотрим взаимодействие танатологических мотивов с феноменом прекрасного.