Танатологические мотивы в художественной литературе. Введение в литературоведческую танатологию

Мотив прекрасной смерти пронизывает рассказ Ю. Мисимы «Патриотизм», повествующий о двойном самоубийстве молодой пары. Поручик Такэяма, обязанный повести солдат против своих друзей-заговорщиков, решает совершить сэппоку; его жена Рэйко обещает последовать за ним. На протяжении всего текста подчеркивается красота самоубийц, предстающая некой символической силой:

Поручик не сомневался в том, что радость, с которой они приняли решение умереть, была неподдельной. В тот миг, хотя они об этом и не думали, оба почувствовали, что их сокрытое от всех счастье находится под надежной защитой Высшей Справедливости, Божественной Воли и несокрушимой Нравственности. Прочтя в глазах друг друга готовность принять достойную смерть, поручик и его жена вновь осознали, какая мощная стальная стена, какая прочная броня Истины и Красоты оберегает их [Мисима 1993: 320][144]

Влюбленные наслаждаются этой красотой в последние минуты жизни, прежде всего они наслаждаются друг другом: визуально, телесно, нравственно. Поручик мысленно сравнивает жену с «прекрасным пейзажем», слушает «прекрасную музыку старой лестницы», по которой она идет. Похожие эмоции наполняют и Рэйко:

Рэйко, наблюдая за готовящимся к смерти мужем, тоже думала, что вряд ли в мире существует зрелище более прекрасное. Мундир всегда шел поручику, но сейчас, когда он, сдвинув брови и сжав губы, смотрел в глаза смерти, лицо его обрело неповторимую мужественную красоту [Там же: 329].

Способность чувствовать красоту в ситуации смерть предстает в тексте как свойство сознания человека, индивидуальной психологии офицера и коллективной этнической ментальности. В нее также проникают элементы безобразного, когда Рэйко видит ритуальное самоубийство мужа:

Увиденная ею маска была непохожа на живое человеческое лицо. Глаза ввалились, кожу покрыла мертвенная сухость, скулы и рот, когда-то такие красивые, приобрели цвет засохшей грязи [Мисима 1993: 333]

Тем не менее подробности такого рода не призваны вызвать страх или отвращение. Они описываются хладнокровно, нейтрально, безэмоционально, отрешенно – через взгляд молодой женщины, которая должна помочь мужу довести задуманное до конца, а затем также умереть.

Идеологическая (этническая, историческая, социальная, политическая) подоплека кончины смещает внимание читателя в сторону коннотативных смыслов, но не первичного значения смерти. Точно такая же ситуация наблюдается в эпизоде самоубийства Петрония и Эвники в романе Г. Сенкевича «Куда идешь»:

Петроний и Эвника, прислонясь друг к другу, прекрасные как боги, слушали, улыбаясь и постепенно бледнея. Когда песня закончилась, Петроний распорядился, чтобы продолжали разносить вино и яства, потом завел разговор с сидевшими ближе о пустячных, но приятных предметах, о которых обычно говорят на пирах. Потом позвал грека и попросил на минуту перевязать жилы – его, сказал он, клонит ко сну, и он хотел бы еще разок препоручить себя Гипносу, пока Танатос не усыпит его навсегда.

И он уснул. Когда ж проснулся, голова девушки, схожая с белым цветком, уже лежала на его груди. Он бережно опустил ее на изголовье, чтобы еще раз полюбоваться ею. После чего велел снять повязку с руки [Сенкевич 1983, VIII: 416][145]