Танатологические мотивы в художественной литературе. Введение в литературоведческую танатологию

Прежде всего речь идет о создании специальных жанров, посвященных ужасному, – «готических» романов и рассказов. Они появляются в рамках такого направления в художественной культуре, как предромантизм. Во второй половине XVIII в. развивается «концепция исторического пессимизма, связанная с упадком и крушением известных цивилизаций»: «Сопоставление человеческой смерти и угасания природы или действия ее разрушительных сил во время землетрясений и извержений вулканов привело литературу этого периода к провозглашению культа кладбищ и могил как выражению заключительного этапа земного существования человека…» [Соловьева 2005: 12].

Доминирующим образом «готического» произведения является «таинственная мрачная фигура, возникающая из не менее таинственного и страшного пространства» [Там же: 72]. Главные персонажи, как правило, связаны с танатологическими мотивами: они причиняют смерть другим, встречаются с мертвецами и призраками, погибают сами. В «Замке Отранто» Г. Уолпола злодей Манфред по роковой ошибке убивает собственную дочь, в «Старом английском бароне» К. Рив лорд Ловелл уничтожает своего брата и его жену, в «Итальянце» Э. Рэдклифф Скедони вместе с наемным убийцей Спалагро замышляет убийство Елены. В «Замке Отранто» восстает гигантский призрак Альфонсо, провозглашающий истинного владельца замка, в «Старом английском бароне» – фигура рыцаря, изобличающего лорда Ловелла, образ привидения оригинально обыгрывается в «Удольфских тайнах» Э. Рэдклифф (слугу Лодовико на самом деле похищают контрабандисты). Дидактическая интенция «готических» произведений реализуется в страшном описании низвержения в ад действующих лиц, заключивших договор с инфернальными силами: Амброзио в «Монахе» М. Льюиса, Ватека в одноименной повести У. Бекфорда.

«Готическая» традиция получила развитие в романтизме. Ее элементы обнаруживаются в произведениях Э. Т. А. Гофмана. В повести «Песочный человек» Натаниэль считает злодеем «отвратительного» Коппелиуса, которого видит и в образе «пьемонтского механика» Джузеппе Копполы. Фобии главного персонажа обусловлены его детскими страхами по поводу сказочной фигуры Песочника, сыплющего в глаза засыпающего ребенка песок и претендующего на обладание этими глазами. С этим мотивом связывается и смерть отца Натаниэля, вероятно произошедшая из-за взрыва в домашнем очаге:

И вдруг послышался пронзительный крик безутешного, непереносимого горя; я бросился в комнату отца: дверь была отворена настежь, удушливый чад валил мне навстречу, служанка вопила: «Ах, барин, барин!» Перед дымящимся очагом на полу лежал мой отец, мертвый, с черным обгоревшим, обезображенным лицом; вокруг него визжали и выли сестры – мать была в беспамятстве. «Коппелиус, исчадие ада, – ты убил отца моего!» – так воскликнул я и лишился чувств [Гофман 1991, II: 296][150]

Натаниэля мучают страшные сны, люди кажутся ему куклами, автоматами, и в итоге он заканчивает жизнь самоубийством, бросившись с башни на мостовую. В произведениях Э. Т. А. Гофмана фантастические мотивировки пересекаются с действительными, и этот эффект создает ощущение ужасного не только в ирреальном мире, но и в реальном, где страх вызывает сумасшествие, странность, непредсказуемость, деструктивность, агрессивность некоторых обитателей бюргерской среды.

Большую роль в развитии эстетики ужасного сыграло творчество Э. А. По. Его рассказы также сочетают в себе фантастику и реализм и посвящены тайным страстям, мучающим человека. В «Лигейе» рассказчик испытывает ужас при виде оживающего трупа леди Ровены (хотя, когда он узнает в ней свою первую и единственную возлюбленную Лигейю, его состояние становится, скорее, торжественно-радостным). В «Беренике» главный персонаж реализует свою странную страсть – добывает прекрасные зубы своей кузины из ее могилы, причем девушка оказалась еще живой. В «Черном коте» повествователь испытывает необъяснимую неприязнь к коту, убивает защищающую животное жену, но замуровывает вместе с телом и объект своей ненависти, который мяуканьем выдает местоположение трупа. В «Убийстве на улице Морг» и в «Тайне Мари Роже» Огюст Дюпен расследует преступления, совершенные с невероятной жестокостью.

Именно невероятная, необъяснимая, «нечеловеческая» жестокость вызывает ужас у человека. Ее причины наделяются статусом тайны, и в смерти читателя тогда начинает интересовать не ее факт, но ее характер. В «Убийстве на улице Морг» «Gazette des Tribunaux» так описывает «неслыханное» преступление, как оказывается в дальнейшем, совершенное орангутангом: