Танец с Фредом Астером

– Это заговор. Наша развеселая компания…

– Ну?

– Они… (Он покрутил головой.) Они собираются… бросить тебя в воду.

Пейдж застыла на месте, хотя шел еще только третий урок Мадам Ла Зонга.

– В воду? – недоверчиво повторила она.

– В бассейн.

– Одетой?

– Да. Хотя я не стал бы утверждать, что в этом платье ты очень одета.

– А зачем?

– Для смеха.

– Почему меня?

– Почему нет?

Они нагнали румбу на пятом уроке. В эти две минуты Пейдж чувствовала себя в шкуре загнанной лани.

– Наверно, потому что ты самая легкая, – утешил ее Вик.

– Легкая? В каком смысле?

– В чисто физиологическом.

– И кто же подал идею этого чудо-заговора?

– Не знаю. Она родилась сама собой. Кто-то возьми и предложи: «А не бросить ли Пейдж в бассейн?», и все сразу закричали: «О да, о да!» Ты умеешь плавать? – встревожился он.

– Когда? В какой момент?

– Да всё равно когда. Я даже удивляюсь, что ты еще не там.

– И ты знал с самого начала? – возмутилась она. – Даже когда говорил о себе, о черном президенте, о планете Марс, ты всё знал?

– Бурлеск не мешает трагедии, детка.

Она метнула на него грозный взгляд.

– Скажу, что у меня разболелась голова, и закроюсь в номере.

– Мой тебе совет: не делай этого. Ты всех разочаруешь, если не подыграешь. Тебе никогда не быть «Пейдж, классной девчонкой, ни разу не ломакой». Брось… это не больно. В худшем случае мокро.

Она вздохнула. Мадам Ла Зонга приступила к шестому уроку. Отойдя в сторонку, Пейдж начала расстегивать свои золоченые сандалии.

– «Брюстер», чистое шевро, из «Бонвит Теллер». С распродажи, но еще надо было их урвать. Сохранишь их для меня, ладно? – сказала она, бросая их Вику, и остановила на ходу официанта: – Для справки, por favor[153]. Этот бассейн подогре…

Что-то вдруг толкнуло ее в спину так сильно, что она взлетела в воздух. На долю секунды зависла над голубым фосфоресцирующим зеркалом. В тот же миг чье-то тело накрыло ее, чьи-то руки обхватили, понесли.

Удар о воду ослепил, дыхание перехватило.

Она вынырнула и отдышалась спустя короткий век. Мокрая ткань тяжело липла к плечам, а чья-то рука подхватила ее и закружила. В вышине гремела музыка, оркестр играл на бис тропический Again. Да, бассейн подогревался. Или горячими были руки, которые подняли ее и?.. Знакомое лицо вынырнуло из воды в сантиметре от ее лица. Лестер Лэнг прыгнул с ней!

– На нас смотрят, – шепнул он. – Постараемся выглядеть… и потанцуем!

Пейдж вынырнула на поверхность в облаке брызг, когда он поднял ее за бедра в импровизированном, но довольно слаженном танце. Она дала вести себя под музыку, и он бросал ее, удерживал, обнимал между водой и невесомостью. Она чувствовала себя такой легкой… Их положение было восхитительно ненормальным, небывалым, озадачивающим. От такта к такту она видела Лестера, мокрого и сосредоточенного, он то приближался, то бежал от нее, приближался и вновь бежал…

– Поклонитесь! – приказал он вполголоса, когда бонги смолкли.

Девушка повиновалась, еле переводя дух. Подняла руку над головой, как это делала Эстер Уильямс в каком-то дурацком фильме про сирен. Она очень надеялась, что грациозна… Как сирены ухитряются улыбаться под водой, когда нос не дышит и волосы залепляют глаза?

– Браво! Браво! Браво!

Им долго аплодировали. Компания разошлась вовсю, кричала, свистела, топала, облепив бортик бассейна с риском нырнуть следом.

– Здесь нет кулис, не скроешься, – прошептал Лестер. – Попытаемся эстетично дойти до лестницы.

Пейдж старалась как могла. Платье, на суше такое легкое, облепило ее, стесняя движения; она порадовалась, что успела разуться.

– Назовем это смелой импровизацией, – заключил он, изящно подсадив ее на прохладный мраморный бортик.

Вырвавшись из жидкой стихии, они тотчас оказались в руках метрдотеля и официанта, материализовавшихся откуда ни возьмись с халатами.

– Уже? – пропыхтела она. – Значит, вы тоже были в курсе?

– Ах, сеньорита, – вздохнул метрдотель, – если б вы знали. Каждый вечер одно и то же. La calor y los tropicos, seguro[154].

– Халаты «спецом для падающих в бассейн», – проворчал официант.

– Entoncés[155] ваше представление было лучшим из всех. Lo mismo que Ester Williams y Ricardo Montalban en una película de Busby Berkeley![156] Вы, наверно, долго репетировали?

Пейдж засмеялась, поблагодарила, еще не вполне восстановив дыхание. Лестер исчез. Она тщетно искала его глазами. Ей подали стакан рома. Она извинилась, не осилив больше одного глотка.

– Иначе, боюсь, снова нырну и забуду, что умею плавать.

– Да вы просто чародейка! – воскликнул с неподдельно ошарашенным видом Я-и-мой-пунш, которому так ничего и не обломилось…

Она отдала ему остаток рома.

– Гипнотиссимо! – ахала языческая богиня на каблуках. – Решительно вулканиссимо…

– Как может мужчина так обращаться с женщиной? – возмущенно вопрошал клиент в сером пиджаке.

– Я всегда мечтала это узнать, – вздохнула сопровождавшая его супруга.