Танец с Фредом Астером

Джослин расслышал легкую дрожь в ее голосе на последней фразе.

– Не боимся, – поддержал ее Джеффри. – Мы молоды, мы только что пережили войну. И не хотим новой. Судьба Америки в наших руках.

Все замолчали, проникшись важностью момента. Даже Джослин забыл усмехнуться про себя.

– Подведем итоги, – заговорила Ронда и принялась делать записи в тетради. – Определиться с акцией у дверей студии Эн-уай-ви-би в день передачи. Дату уточнит Фэй. Ваши предложения?

– Не стоит ли предупредить Стайнера? – решился Джослин. – В конце концов, он…

– Нет, – сухо перебил его Джеффри. – Наш комитет прежде всего свободен. Мы не нуждаемся в разрешениях. Кроме того, это может создать ему лишние сложности. Ему или его адвокату.

– Я не уверена, что смогу прийти, – робко пискнула Ронда. – Я подрабатываю, сижу с детьми.

– Уж постарайся, – отрезала Дидо. – Нас и так мало.

Заседание было закрыто. Лео, Пэт и Фэй решили еще покататься. Ронда уехала на метро, Джеффри ушел пешком, один. Джослин и Дидо вместе сели в трамвай.

– Какой, однако, успех имеет у девушек твой Джеффри!

Он заплатил кондуктору 20 центов и добавил с самым равнодушным видом:

– Может быть, и ты питаешь слабость к сумрачным красавцам?

Дидо ответила ему долгим взглядом, спокойным и, пожалуй, довольно сумрачным.

8. It takes two to tango [72]

Мушка руководила дефиле Дома моды Дакена перед самой изысканной клиентурой всё в том же черном платье, с косой-короной, родинкой и выдающимся животиком. Она лишь украшала воротничок красной камелией.

– «Возвращение с пикника», – выкликал нараспев ее атональный голос, в то время как ослепительная белокурая Лаверн в пятый раз вышагивала по длинному подиуму перед дамами и господами с Парк-авеню.

– Юбка из хлопчатобумажного пике с лоском, болеро в тон, обратите внимание на карман с тоненьким красным кантом, украшающий ансамбль и одновременно функциональный. А теперь полюбуемся последней моделью нашей коллекции…

Воздушная Лаверн сделала кокетливый пируэт и разминулась с Шик, чья теперь была очередь.

– Когда я разбогатею, – прошипела она сквозь зубы, ни на миллиметр не поколебав приросшую к лицу улыбку, – буду посылать себе подарки.

– Упакованные в норку! – таким же шепотом отозвалась Шик.

– …«Солнечной ванной». Муслин и вышивка гладью, – заунывно продолжала Мушка. – Шея открыта солнечным лучам, юбка нью-лук, не стесняющая движений, идеальна для прогулок в зеленых лугах…

«Солнечная ванна» – она же Шик, – держа два пальчика у бедра, четыре раза прошлась по подиуму туда и обратно воздушным, неспешным шагом, подражая товаркам-манекенщицам. Уф… Последняя модель последнего дефиле этого дня.

– Какая прелесть! – восхитилась под конец постоянная клиентка в нутриевой шапочке.

– Месье Жан-Рене превзошел себя, – как автомат повторяла Мушка.

– Он здесь? Можно зайти поздравить его, мисс Поттер?

Да, у Мушки было имя. Мисс Поттер – так ее звали, – просияв улыбкой не шире игольного ушка, увела восторженных дам и будущих покупательниц приветствовать гения ножниц.

Шик присоединилась к своим товаркам в тесном пенале, помпезно именуемом будуаром. Джоанна развалилась на диване, занимавшем почти всё пространство, прикрыв лицо номером «Харперс Базар». Ее бессильно повисшие руки казались тряпичными.

– Считаешь барашков? – спросила Шик, разуваясь.

– Скорее бараньи котлетки! – прыснула Мюге.

– Ничего не ела с утра, – умирающим голосом пожаловалась Джоанна из-под журнала. – Так боялась, что не влезу в «Вечеринку в саду».

– С журналом на лице ты хороша как никогда, – подпустила шпильку Долли.

– Мне бы тоже надо попоститься, – вздохнула Анита, восхитительная брюнетка с совершенными формами. – Смотрите, сколько жира наросло на животе! А ведь детей у меня не было.

– Ты хочешь сказать, что их следов никому не удалось найти? – подколола ее Мюге.

– Ты-то, – фыркнула Анита, – если сбавишь килограмм, тебя придется объявлять в розыск.

– Уж не обижайся, милая… но без очков видно, как ты обзавидовалась.

– Не слушай эту французскую чуму, Анита. Ты хороша, как чемодан, набитый долларами…

– …о котором можно только мечтать! – прыснула Джоанна под журналом.

– Вы видели? Он здесь! – простонала Лаверн. – Якобы сопровождает свою мамашу, а на самом деле пришел поглазеть и попытать счастья. Вот проклятье!

– О ком ты? – заинтересовалась Шик, сдирая с себя муслин и юбку, которые, может быть, и не стесняли движений на прогулке в зеленых лугах, но кожа от них зудела, как от сухого сена.

Мюге загадочно взмахнула ресницами.

– Скоро узнаешь, Шик. Пошли, Джоанна. Не то придется тебе есть свои котлетки завтра.

Когда все при полном параде гуськом вышли из будуара, Мюге предостерегающе дернула подбородком.

В коридоре топтался, кого-то поджидая, молодой человек в костюме- тройке и галстуке в горошек. Он походил на пупса, вскормленного маслом и жирными сливками. Таких оттенков, кстати, были его шляпа и перчатки. Тяжелая нижняя губа отвисала, розовато поблескивая изнутри.

– Мадемуазель, – сказал он, вежливо приподняв головной убор, и шагнул к Лаверн, которая шла, пятясь. – Мисс Лаверн?