Танец с Фредом Астером

– Привет. Я только что с кастинга «И вот мы снова любим».

– Тебя взяли? – спросила Фрэнки.

Ли встряхнула огненной шевелюрой.

– Они заявили мне в глаза: «Очень жаль, вы наша героиня, но нам нужно имя».

– Вот кретины! Тупицы!

– А я им отвечаю такая с видом герцогини: «Имя? А что папа с мамой мне, по-вашему, дали? Номер?»

Реплика вызвала взрыв смеха.

– Туше! А как пьеса, в которой ты сейчас играешь? Народ валит?

Ли отпила глоток из стакана Бобби.

– Пятьдесят человек на сцене. Одиннадцать в зале.

– Очень… интимная обстановка.

– Сойдите со сцены! Заполните хотя бы партер! – предложил Уэйн. – Устройте сами себе овацию!

Пару минут Ли как будто обдумывала идею, потом, перебросив волосы на одно плечо, смешалась с танцующей публикой. Бобби посмотрела ей вслед с завистью.

– Вот бы покраситься в такой цвет, – вздохнула она.

– Ты шутишь? – пропыхтел Рон – он как раз вернулся, обливаясь потом, и втиснулся на забитый до отказа диванчик. – Она натуральная рыжая!

– Ты-то откуда знаешь?

Рон был уютно полный юноша в неизменном жаккардовом свитере, украшенном шерстью Чмока, его домашнего любимца, таксы.

– Она сама мне сказала. Мы дружим. А пить всё равно хочется.

– На, – сказал Уэйн, плеснув ему половину своей колы. – Попей этого лака, заблестишь.

Пейдж чувствовала себя лучше. Обидные слова Лестера Лэнга постепенно забывались в веселой атмосфере «Философов».

В то же время внутренний голос, тихий, но проникновенный, нашептывал ей, что замечания преподавателя на многое пролили для нее свет. И неожиданно, как это иногда случалось, Пейдж подумала об Эддисоне. Она поспешно отпила колы, чтобы заглушить тайную боль, проснувшуюся где-то в области сердца.

– Забудь этого олуха, – шепнула Фрэнки, похлопав ее по плечу. – Он выдал нам свой коронный номер. Тоже тот еще комедиант.

Она имела в виду, разумеется, Лестера Лэнга, а не Эддисона. Фрэнки ничего не знала о личной жизни Пейдж. Однако ее слова с равным успехом можно было отнести и к тому и к другому.

– Всё, что говорил Лестер… Про опережение и всё такое. Я думаю, он прав, – сказала она.

– Конечно, прав, – вздохнула Фрэнки. – Потому и невыносим.

Общий гомон перекрыл голос Бобби:

– А я бы съела чизбургер, истекающий чеддером.

– Опять? – испуганно воскликнула Фрэнки.

– А что, я же худая!

– Будет несправедливо, если ты такой останешься! – фыркнула Валери, которая, в свою очередь, покинула танцпол и без сил опустилась рядом.

Стиснутые на горчичном диванчике, они походили на десертные ложки, кое-как брошенные в коробку.

– Когда наша Бобби совсем состарится, когда ей стукнет, скажем, двадцать три года, ее лучшей ролью будет «воздушный шарик, зацепившийся за двадцать первый этаж Крайслер-билдинг», – торжественно предсказала Валери.

– Наев столько жира, – заключила Фрэнки, – она упадет с двадцать первого этажа и не поморщится… А куда девалась Пейдж?

Пейдж, сидевшая на самом краю диванчика, успела улизнуть в дальний угол зала.

Вытирая о юбку взмокшие ладони, она смотрела на телефонный аппарат, висевший на стене кабины. Номер она знала наизусть, она так часто его набирала. Рука сама сняла трубку.

После четырех гудков ей ответили.

– Алло?

Она старалась дышать животом.

– Добрый вечер. Я хотела бы поговорить с мистером Де Виттом.

Повисла пауза. В трубке, казалось, шумел прибой.

– Это мисс Пейдж?

– Да, Хольм, – вздохнула она. – Это я. Мистер Эддисон дома?

– Пойду посмотрю, мисс.

Квартира была не так велика, чтобы Хольм мог не знать, дома хозяин или нет. Пойду посмотрю означало Пойду спрошу, хочет ли он с вами говорить.

Она хотела было повесить трубку. Но не повесила. Стала считать в уме. От двадцати до одного. От одного до двадцати. Заключала сама с собой пари. Чет: Эддисон подойдет к телефону. Нечет: Хольм вернется с сожалениями. Восемь. Девять. Десять. Одиннадцать. Двена…

– Его нет дома, мисс. Сожалею.

Бедный Хольм, совсем смешавшийся от сочувствия к ней.

– Он здесь, правда же? – тихо сказала Пейдж. – Просто не хочет со мной говорить.

Ее собеседник помедлил с ответом.

– Он очень занят, мисс.

Она поморгала.

– Спасибо, Хольм. До свидания.

– До свидания, мисс. Мисс?..

– Да?

– Всего хорошего.

С минуту Пейдж боролась с нездешней силой, которая обрушилась ей на сердце, придавила его, растерзала, как кусок мяса.

Она вырвалась из кабины, как вырывается из леса беглец, преследуемый собаками. И вернулась к компании, преследуемая лишь звуками оркестра Каунта Бейси из музыкального автомата.

За столиком в их полку прибыло. Все говорили одновременно.

– Тише! – шикнула на них Фрэнки. – Я заплатила, чтобы послушать эту пластинку. А вас круглый год могу слушать бесплатно.

Диванчик уже трещал, столько на нем уместилось народу. Уэйн, сидевший на самом краю половинкой зада, при виде Пейдж вскочил. Не спрашивая согласия, он обнял ее за талию и закружил под The Gentleman is a Dope. Она пошла с ним безропотно и даже засмеялась, заливисто и чуточку слишком громко. Он хотел было прижаться щекой к ее щеке. Пейдж уклонилась.