Танец с Фредом Астером

– Теперь развлекаемся, отрываемся по полной, – добавил блондин. – До следующей войны.

Хэдли перехватила его быстрый взгляд и поняла, на что он надеялся.

– Вы были в Тихом океане?

– Тарава-Бич[89]. Тысячу морских пехотинцев за три дня разнесло в клочья. Как попкорн. Слыхали?

– Кто в Америке не слыхал о Тарава-Бич? – кивнула Хэдли.

– Мы высадились на Бич-Ред-Уан. Жарко там было.

– А… в Бирме вы не воевали?

– Чего нет, того нет. Но под конец нас занесло в Новую Зеландию, там встретили многих, кто возвращался оттуда. И с Гуадалканала.

– Арлан Бернстайн… знаете такого? – тихо спросила она с бешено колотящимся сердцем, зачем-то продолжая водить губкой по стеклу.

Брюнет поджал губы.

– Бернстайн? Нет, не знаю. А ты? – спросил он товарища. – Тебе это что-нибудь говорит?

– Постой, постой… Вроде был у нас Бернстайн, помнишь, когда мы рубили лес для противотанковых заграждений?

Хэдли выронила губку. Блондин наклонился к ней через прилавок.

– Если это тот, кого ты ищешь, милочка, мы, может быть, тебе поможем.

– Какой он был? – выдохнула она, сжав кулачки под фартуком.

– Ну… ростом примерно с меня. Волосы…

– Светлые? Как у вас? И голубые глаза? – жадно допытывалась Хэдли.

Солдаты переглянулись. Блондин улыбнулся еще шире.

– Хотел бы я быть его близнецом, детка, если тебе такие по вкусу.

– Он даже запросто может быть им, – подхватил, развеселившись, брюнет. – А я другой, мне и так неплохо.

Они с толком, с расстановкой допили пиво, тихонько посмеиваясь. Брюнет вдруг стукнул кулаком о ладонь.

– Да нет, я вспомнил… Это был Барнс! Вот я дурень. Не Бернстайн, Барнс.

Он хлопнул по пилотке друга, и оба расхохотались уже в открытую. Хэдли молча смотрела на них.

– Полноте, мисс. Мы же не со зла, – сказал блондин, которого вдруг смутило мрачное выражение обращенного к нему личика.

Оба больше не смеялись.

– Держите… За вишневый рутбир, – сказал брюнет и положил на прилавок доллар.

– Мы просто пошутить хотели… Извините нас, мисс.

Хэдли взяла монету и положила ее в нагрудный карман солдата.

– Подарок, – сказала она. – Браво, у вас получился отличный дуэт клоунов.

Чувствуя себя немного неловко, они отошли от киоска и двинулись дальше по проспекту.

В следующую секунду слезы так и брызнули из глаз.

– Они к тебе приставали, эти сопляки? – окликнул ее Куп.

– Да нет. Просто повеселились.

Она наклонилась, поспешно вытерла глаза рукавом и заодно подняла губку.

– А кто была та красотка, сложенная как Эмпайр-стейт, с двумя молокососами? – поинтересовался он. – Твоя подружка?

– Куп! – воскликнула Хэдли, выпрямившись и глядя на него с притворной строгостью. – Ванда могла бы быть твоей старшей сестрой!

– Полно девчонок могли бы быть моими старшими сестрами, но я им этого не желаю! Да и себе тоже.

– Ты, помнится, говорил о какой-то Марте, твоей ровеснице, в вечерней школе.

Плечи мальчика вновь заколыхались под свитером.

– Да, Марта. Она перекрасилась в блондинку, – сказал он, выпятив губу так, словно ему вместо пирожного с кремом дали рыбий жир. – У нее были чудесные кудри, – продолжал он печально. – Цвета… меда. Глядя на них, я вспоминал… ну да, мои крендели. Когда мама вынимает их из печи. А теперь просто желтые.

– Если она милая, не недотрога и ты ей нравишься, немного пергидроля вас не разлучит. Или я неправа?

– Они, может быть, отрастут, – признал он – очевидно, до сих пор такая вероятность ему в голову не приходила. – Такого же цвета, как были, правда?

– Мы живем в стране второго шанса, верно? Помоги-ка мне закрыть ставни.

Клиентов, слава богу, больше не было видно, и они вдвоем подняли тяжелый брус, на который запирался киоск.

– Смотри, Хэдли. У меня растет борода. Скоро мне не придется больше продавать крендели. Я смогу поступить на настоящую работу.

Хэдли остановилась и внимательно посмотрела на подростка. Ей отчего-то стало очень грустно. Шестнадцать лет – рановато познавать самые тяжкие и совсем не детские стороны жизни. Она провела пальцем по подбородку Купа, ощутила округлость детства, мягкую, умиротворяющую.

– Десяток волосков, Куп, не больше. Ты еще успеешь наработаться на заводе.

Она чмокнула его в щеку, надела пальто и побежала к проспекту.

– Пока! До завтра.

И начался для Хэдли привычный бег по кругу, тем же маршрутом, что и утром, но в обратном направлении. Она упустила поезд метро, который шел в южный Манхэттен, и пришлось долго ждать следующего.

В библиотеку она влетела за несколько минут до закрытия.

Скромная «Джин Уэбстер Лайбрери» в тихом уголке Гринвич-Виллиджа притаилась между маленькой баскетбольной площадкой и зеленой изгородью. Это было старое кирпичное строение с садиком позади, за которым библиотекарша ухаживала сама. Сейчас, в начале года, два кипариса изо всех сил старались зеленеть. Даже когда миссис Чандлер потеряла мужа – он погиб в Арденнском лесу в 1943-м, – она не перестала заниматься садом. Лучше книг и цветов никто не утешит, утверждала она.