Танец с Фредом Астером

– Право же… У детей бывают идеи самые блестящие и самые разумные, – ответил после паузы пассажир и улыбнулся. – Я готов хоть сегодня записаться волонтером в миссию вашей маленькой Сьюки. Носильщиком, санитаром или дромадером, на выбор.

* * *

Шик не очень нравился «нэш-амбассадор» Эрни. Она находила его громоздким и пошлым. Почему, с его состоянием, ему не придет в голову купить более изысканную машину? «Линкольн-континенталь», например, или «шевроле-флитлайн».

Однако под начинавшимся мелким дождиком она укрылась в ней с откровенным облегчением.

Они сделали крюк через Ист-Виллидж, чтобы завезти домой Фергюса. Эчика осталась сзади, Шик рядом с водителем.

– Хороший парень этот Фергюс, и вечер, по-моему, удался. Всё равно, – весело вздохнул он. – Вот только мы так и не нашли мне слоган.

– О… – Шик зевнула настолько широко, насколько позволяли приличия. – Тот, что вы придумали, тоже неплох. Как там было?

– Если вы не помните, значит, он точно не блеск, – ответил он впопад и без иронии.

– Прошу прощения, моя память имеет лично для меня полезный дефект: я забываю всё, что мне неинтересно. Но я стараюсь исправиться.

– Старайся больше, – шепнула Эчика ей на ухо.

– Приехали, – объявил Эрни, сбросив скорость.

Он вышел из машины под дождь, открыл им дверцы и сопроводил до крыльца «Джибуле».

– Вечер был чудесный, не правда ли?

Шик подняла пальчик к окнам и облакам:

– Потише, Эрни. Дракон наверняка на страже. Дождь, кажется, расходится всерьез. Идем скорей, Эчика? Умираю, хочу спать.

Шик подставила щеку. Эрни запечатлел на ней целомудренный поцелуй, на который она и рассчитывала.

– Доброй ночи, – сказала она и изящно прикрыла тремя пальчиками рот, уже не сдерживая зевоту.

– Доброй ночи, Фелисити.

Он повернулся к Эчике, тепло сжал ее пальцы в своих. Переминаясь с ноги на ногу, хотел что-то сказать, но так и не сказал.

– Пришпильте ваши идеи! – вдруг выпалила она.

Шик уже укрылась от дождя в холле.

– Что? – переспросил Эрни, не выпуская руки Эчики.

– Реклама для вас. Слоган… Пришпильте ваши идеи. На ней может быть красивая девушка, ну или юноша, и пусть они пришпиливают записки к пробковой доске, а сверху вот такая надпись. С восклицательным знаком, конечно же.

Он слушал ее, и лицо его светлело.

– Да… Ну да… Великолепно! Пришпильте ваши идеи! Отличная мысль, просто чудесная формулировка!

Молодой человек смотрел на нее в восхищении.

– Если нашей коммерческой службе понравится так же, как мне, милая Эчика, «Калкин Фэкториз» отстегнет вам неплохой процент.

– Сводите нас потанцевать, и достаточно. Это тоже будет неплохо.

Он всё еще держал ее пальцы.

– Правда? Вам было весело? Я же отдавил вам все ноги.

– Ничего, они не жалуются.

Он склонился к ее руке. Задержал на ней губы не дольше, чем на щеке Шик. Эчика была благодарна ему за такую деликатность. Она высвободила руку и почему-то убрала ее за спину.

– Доброй вам ночи, дорогая Эчика.

– Доброй ночи, Эрни.

Холл «Джибуле» был пуст. Шик уже поднялась наверх.

* * *

В «Кьюпи Долл», в самый наплыв публики, молодой человек за бутылкой вишневого рутбира выглядел так, будто совсем запутался.

– Закинул голову на чердак и не может ее найти, – определила Лили, покачав своей головой. – Содовая в его стакане такая же содовая, как я Лана Тернер.

– Похоже, freshman[105], – заметила Хэдли.

– Пьет, а еще ни годами не вышел, ни опытом. Такие мальчишки самые наглые, – диагностировала Джинкс.

– И самые неуклюжие, – заключила Ура.

Каким-то непостижимым наитием молодой человек их засек. Прихватив свою бутылку, он направился – не совсем по прямой – к четырем такси-гёрл.

– Добрый вечер! – гаркнул он с такой же неустойчивой улыбкой. – Вам не нужен адвокат?

Девушки переглянулись.

– Есть некий порог, за которым интеллекта в них не видно невооруженным глазом, – заявила Лили.

– Те из наших друзей, кого это могло заинтересовать, уже отдыхают в «Райкерс Айленд»[106], – сказала мальчишке Ура. – А что?

– В 1952 году, если я буду паинькой, меня будут называть мэтр Чарлтон Доусон-Эймс. Всегда полезно иметь законника среди знакомых. Так давайте познакомимся.

– Вы уже очень близко познакомились с бутылкой бурбона, которую маскируете под вишневый рутбир.

Он долго размышлял над этим замечанием и всё же уловил иронию. Обнял бутылку, как обнимал, наверно, кипы книг на письменном столе, и расхохотался во всё горло. Зубы у него были редкие, детские. Смеясь, мальчишка согнулся пополам перед Хэдли.

– Могу я пригласить вас на танец, прелестное дитя? – прошамкал он голосом восьмидесятилетнего старика.

– Лучше с билетиком за 20 центов, чем с соской во рту, – посоветовала Лили и отчалила вместе с Джинкс и Урой.

Юноша последовал за Хэдли на центральный танцпол. Подавив вздох, она смотрела, как он высасывает остатки содержимого бутылки и ставит ее, пустую, под носом мужчины с таким же расплывчатым лицом (надо полагать, по той же причине). Он повернулся так резко, что Хэдли испугалась, как бы не упал.

– Думайте о хорошем, – сказал он ей. – Я сейчас.