Танец с Фредом Астером

И наконец раскололся – сообщил всё, о чём только что узнала Пейдж. Ему придется, заявил он, произвести отбор. Ему заранее искренне жаль. Предстоит играть «Лотерею» в «Гран-Театро» в Гаване. Три вечера. Обкатка перед Бродвеем. Поедут шесть студентов. Каждый будет играть как минимум две роли. Выбор был нелегким. Он еще раз повторил, как ему жаль.

– Возьмите весь курс! – предложил Рон. – Будем дублерами. Мало ли что, говорят, там свирепствует дизентерия!

Лестер Лэнг снова надел свою профессорскую маску.

– Ром – отличная профилактика кишечных инфекций, – возразил он. – Запрета на продажу алкоголя несовершеннолетним на Кубе нет. Прошу прощения, что сообщаю вам об этом так поздно, но «Гран-Театро» долго отказывался доверить свою сцену и свой международный престиж студентам, даже для скромной первой части. Мы обязаны этой честью авторитету и ауре мистера Ли Страсберга. Теперь скажите, кто из вас уже знает, что не сможет принять участие в гастролях?

Руку поднял один Пол. Новичок в Актерской студии, недавно покинувший штат Огайо и отцовский магазин спортивных товаров, он был очень привлекательным юношей с глазами исключительной голубизны, старше их всех лет на восемь. Пейдж находила, что он чем-то похож на Бада, только в более солнечном варианте. Девушки на курсе страдали: Пол уже был женат и готовился стать отцом.

У него есть другая работа, сказал Пол, да и свою Жаклин он не может оставить даже на три дня.

– Хорошо, Ньюман. Мы вас понимаем. В наше отсутствие будете заниматься в мастерской Юты со всеми остальными.

– Какими остальными? – прошептала Бобби.

– Теми, кого не выбрал его высочество, – сквозь зубы процедила Фрэнки.

Скрестились за спинами пальцы, наступила мертвая тишина. Голос Лестера Лэнга отчеканил:

– Я хочу быть уверен в вашей решимости. Для большинства из вас это шоу станет боевым крещением. Если подобная перспектива претит вам или пугает, если вы чувствуете, что не дозрели до такого опыта, не бойтесь, скажите прямо. Это никак не повлияет на ваше будущее. Просто лучше сразу внести ясность.

– О-о-о-ох, – чуть слышно простонала Фрэнки. – Родит он уже свой список?

– Роли вы все знаете. Однако на данный момент никто не готов, ни вы, ни я. В оставшиеся десять дней мы будем трудиться не покладая рук, свернем горы… Всем надлежит быть здесь каждый день с утра.

Последовавший обзор ближайшего будущего – повышенные требования, работа без продыха, сущая пытка – мог отбить охоту даже у самых решительных.

– Дни будут долгими. Есть и спать придется немного.

Валери подмигнула Бобби, которая славилась тем, что всё время жевала. Та ответила страдальческой гримаской.

– Вот садист, играет на наших нервах, – прошипел Уэйн.

– У него ногти лопатками. Они все такие, у кого ногти лопат…

– Вы хотите что-то сказать, Рон?

– Н… нет. Кого… вы выбрали, сэр?

– Сейчас дойдем и до этого.

Он спустился с возвышения к ним. Развернул лист бумаги, без спешки, но и без особой медлительности. Пятнадцать пар глаз разглядели на нем просвечивающие с обратной стороны шесть рукописных строчек. Шесть имен. Шесть избранников из пятнадцати студентов курса.

Нет, из тринадцати, мысленно поправилась Пейдж, уставившись в одну точку на стене. (Она чувствовала себя очень спокойной, от этого спокойствия даже леденел затылок.) Пол отказался. А она… Давешняя стрела в коридоре была красноречивее всяких слов: она исключена.

Преподаватель медленно скомкал список.

– Те, чьи имена я сейчас назову, встаньте справа от меня.

Распоряжение было коротким, отрывистым, так же коротко и напряженно он вдохнул и перечислил единым духом, тыча в каждого пальцем:

– Патриция Черин. Валери Баумзингер. Джина Манкузо. Морин Хилл-Блатт. Майкл Мак-Гоан. Бруно Бюле. Донни Мьюлик. Пако Перес.

Вызванные послушно встали в ряд справа, не смея смотреть друг на друга и тем более на остальных, не прошедших отбор.

Внезапно у Пейдж скрутило живот. Она обхватила себя руками и едва не согнулась пополам от неудержимого желания помочиться.

– Эй! – воскликнул Пол. – Счет неверный. Их же…

– Браво! – перебил его Лестер.

И повернулся на каблуках налево, то есть к Пейдж и остальным пятерым, которых не назвал.

– Готовы? – обратился он к ним. – Я жду от вас триумфа «Лотереи» на Кубе. Это приказ.

Шестеро перед ним остолбенели и только переглядывались, ели друг друга глазами, растерянные, сбитые с толку, не веря своим ушам. Мы? – безмолвно шевелились их губы. Когда до них наконец дошло, у всех, словно из одной груди, вырвался дружный выдох.

Пейдж подняла глаза на других, стоявших справа от преподавателя, своих товарищей, восемь опрокинутых лиц.

– Извините меня, – вырвалось у нее. – Извините, мне надо…

Она пулей вылетела из аудитории и помчалась, пригнув голову, в сторону туалета.

* * *

Из садика миссис Мерл они видели, как убегает Хэдли, таща за руку Огдена.

– Девушка спешит на свидание, – сказал Силас.

Он покрывал лаком крестовины, которые всё утро устанавливал.