Танец с Фредом Астером

Проворный Огден, не обращая на нее внимания, хлопал крыльями перед лакированным комодиком с инкрустациями в японском стиле. Хэдли кинулась к нему и прижала к себе.

– Мы уходим! – скомандовала она глухо.

Она была на грани срыва. Ей хотелось бежать, скорее покинуть эту комнату и эту женщину со слишком проницательными глазами.

– Я знаю, что его интересует, – безмятежно проговорила Артемисия. – На днях постреленок весь вечер хотел поиграть с… этим.

Она выдвинула верхний ящик лакированного комодика.

– На днях? Весь вечер? – повторила Хэдли.

– Он участвует во всех наших партиях в покер. Вы не знали? Сам пришел в один прекрасный день. Вернее, в одну прекрасную ночь. Ему позволили посмотреть, потому что он умеет молчать. И его это, похоже, чертовски увлекло. Вы растите будущего игрока… Знала я такого в свое время. Он хотел на мне жениться. Клайв Хантер его звали. После крупного выигрыша в клубе «Техас Гуинан» он подарил мне ожерелье из розовых бриллиантов… и забрал его назад через два дня, чтобы оплатить не менее крупный проигрыш.

Не переставая говорить, Артемисия достала из ларчика пару удивительных черных птичек. Она держала их перед собой. Огден жадно тянул к ним ручонки и с восторгом теребил упругие, как пружины, перышки.

Хэдли молчала, восхищенно уставившись на украшение. Вот. Это он, тот самый «штришок», необходимый для «Сторка». Достаточно будет одной птички. Она приколет ее к плечу… Перышки наверняка такие же нежные, как нефритовые капли.

Она коснулась их кончиками пальцев. Они были волшебно невесомыми.

Но нет, она не осмелится.

– В чём дело? – спросила Артемисия.

– Они… невероятные.

Артемисия мягко отстранила ручонку Огдена и поднесла птичку к лицу Хэдли.

– Они вам идут почти так же, как мне. Цвет ваших волос похож на мой тогдашний. Мои волосы были пышнее и сильнее вились. Надо быть молодой, чтобы носить это. Иначе выглядишь старой метелкой. Быть молодой… и иметь возлюбленного. У вас есть? Возлюбленный! – повторила она громче, и Хэдли, погруженная в свои мысли, вздрогнула.

– Нет! О нет…

– А ведь вы хорошенькая.

Она положила птичку в ларчик рядом с ее близняшкой. Потом взяла из рук Хэдли свитер и надела его на мальчика, который послушно дал ей это сделать.

– Когда найдете возлюбленного, я дам вам их поносить, если хотите.

Хэдли взяла Огдена за руку, поблагодарила хозяйку. Уже в дверях, глубоко вдохнув, обернулась.

– А можно… Можно мне взять на время одну? Не сейчас… В конце недели.

– К концу недели вы найдете возлюбленного?

– Я начинаю работать в клубе «Сторк». Это для формы… Девушкам там полагается носить какое-нибудь украшение, и…

Хэдли умолкла, оторопев от собственной дерзости. Зеленые глаза изучали ее, пауза затянулась.

– «Сторк». Я бывала там до войны. Шерман Биллингсли был от меня без ума, на задних лапках передо мной ходил. Он по-прежнему владелец?

– Да, это имя упоминали.

Артемисия снова достала птичку из ларчика, посмотрела на нее задумчиво.

– При одном условии, – тихо проговорила она.

– …

– Вы представите мне возлюбленного в конце недели.

Хэдли рассмеялась.

– Спасибо. О, спасибо, Артемисия.

– Зовите меня лучше Драконом. Если хорошо ко мне относитесь.

22. Elite Syncopations (rag time) [139]

Чуть позже Дракон раздвинул шторы и смотрел вслед Хэдли, пока та не скрылась за углом улицы, по обыкновению бегом, таща за ручку Огдена.

Когда-то, очень давно, до Первой мировой, Артемисия тоже ждала малыша. Эта новость тогда окутала ее несказанным блаженством. Нельсон любил ее, и она его любила. Было несомненно, очевидно, как то, что вслед за днем приходит ночь, что они поженятся. Их любовь просто немного… опередила события.

Однако Нельсон Джулиус Маколей при жизни так никогда и не узнал о малыше.

Артемисия. Весна 19…

Поезд «Бродвей Лимитед», который вез их в тот день на скачки в Плейнсфилде, был очень молод. Молод был и XX век – совсем мальчишка и еще не играл в войну.

Молода была и красавица Артемисия. Она еще не научилась прятать свою радость и притворяться пресыщенной. Оживленная, сияющая, она много смеялась и хлопала в ладоши всему новому, потому что всё новое ошеломляло в эту эпоху всех начал.

В пути предстояло провести четыре часа.

Они с Нельсоном выехали не одни, это была большая компания молодых людей из нью-йоркской «джентри». На совсем новеньком Пенсильванском вокзале они позавтракали в «Саварене», входившем в моду шикарном ресторане.

С ними были Мюрреи, только что из-под венца, блистательные Хайди и Фейт Уортон, Бо Ллевеллин, в высшей степени достойный своего имени[140] и заставлявший Нельсона (беднягу) так отчаянно ревновать, скучный до зубной боли Стерлинг Крейн и его выряженная в страусовые перья сестра Барбара, которая так отчаянно флиртовала с Нельсоном (беднягой!) и с другими тоже.

Артемисия считала всех снобами – кроме Нельсона, разумеется, потому что в него она была влюблена. Но она неплохо ладила с ними, всё же эти люди умели быть забавными.

В «Саварене», как везде и всегда, разговор шел об отсутствующих. В данном случае о близняшках Латимер с Западной Парк-авеню.