Танец с Фредом Астером

– Я ничего другого не хочу в этой жизни, дорогая. Ничего.

Она заставила себя молчать и ждать.

Ждать пришлось долго. Их глаза вопрошали друг друга. Потом Нельсон молча разжал объятие. Артемисия медленно встала.

– Но?.. – спросила она тонким голоском.

Он закрыл тетрадь, тяжело, будто это был короб с камнями.

– Против меня вся генеалогия Маколеев. Прямые ветви и побочные. Тут требуется ловкость, умение лавировать и… определенная ударная сила.

Артемисия еще помолчала.

– Я пришла пригласить вас выпить шампанского, – сказала она.

Он убрал тетрадь и последовал за ней в ее купе. Они чокнулись за прелестным столиком с фестонами, на котором букет роз с приколотой к нему карточкой с золотым ободком желал счастливого пути.

– Вы не допьете бокал? – спросил он.

Ее опять тошнило. И щемило сердце. Она заставила себя улыбнуться.

– Мы еще не раз выпьем, правда? Наше путешествие не закончено.

Она вышла в коридор, почти жалея, что ехать всего четыре часа.

– Мы вернемся сюда, хотите? – сказала она ему позже. – Поедем в Чикаго, хоть нам там нечего делать. Просто ради удовольствия провести ночь в «Бродвей Лимитед», а потом поедем обратно… ради удовольствия провести еще одну ночь.

Услышав этот прозрачный намек, Нельсон с нарочито шокированной миной окинул взглядом коридор, в котором они стояли. Барбара Крейн рассеянно поигрывала страусовыми перьями. Бо Ллевеллин тоже слышал, он смотрел в окно, посасывая леденец. Артемисия улыбнулась ему своей самой ласковой улыбкой, ей всегда хорошо удавалась роль простушки-инженю.

– Сколько остановок до Плейнсфилда? – спросила она.

– Семь или восемь, кажется, – сказал Бо, который только и ждал предлога, чтобы подойти к ней поближе.

Нельсон испепелил его взглядом и, ухватив Артемисию за талию, увел ее в вагон-обсерваторию, чудесное, поистине сказочное изобретение инженера-поэта: сквозь прозрачный потолок можно было смотреть, как проносится над головой небо.

Первый час пролетел как пять минут. В салон-вагоне они играли всей компанией в шарады, в фанты, в пикет…

В углу возле буковой барной стойки механическое пианино выстукивало Easy Winners Скотта Джоплина.

Кто-то предложил партию в покер. Артемисия захлопала в ладоши. Покер она обожала. Она играла с дядей Дональдом с самого детства и знала, что довольно сильна в этой игре. Юная миссис Мюррей решительно отказалась: она лучше пойдет в свое купе и почитает. Фейт Уортон последовала за ней, сказав, что ей неинтересны развлечения для бутлегеров.

Они играли уже полчаса, и Артемисия выигрывала, как вдруг Хайди сказала:

– Дорогая, не знаю, может ли такое быть, но у меня такое чувство, что вы жульничаете.

Артемисия, никогда в жизни не жульничавшая, лишилась дара речи.

– Мне тоже так кажется, – подхватила Барбара, которая всё время путалась и играла скверно.

Она смотрела на нее из-под ресниц, опустив прозрачные веки, поглаживая страусовый воротник. Артемисия вскочила, оттолкнула стул, бросила на стол карты:

– Докажите, тогда поговорим.

Две девушки напротив нее сначала опешили, не ожидая такого отпора, потом противно захихикали.

– Полноте, не кипятитесь. Вы же видите, что это блеф. Мы пошутили. Ну же, сядьте.

Но Артемисия не села. Она ушла из-за стола. Бо, сидевший рядом, попытался удержать ее за руку. Она высвободилась, сдерживая злые слезы.

Миновав тамбур и стык, она прошла в пульмановский вагон «Млечный Путь» и остановилась, держась за медные перила, которые тянулись вдоль всего коридора.

Какая же она дура, что не сдержалась, поддалась порыву. Теперь она злилась на себя. Эти трещотки… Как искусно они умели сохранять хладнокровие! Впрочем, кровь у них, наверно, холодная от природы. Как и глаза, когда они мерили ее взглядом.

Она вдруг услышала голоса, совсем близко, они доносились из открытого купе.

– Неудивительно, каких хороших манер можно ожидать от дочери торговца овощами из Хобокена.

Артемисия узнала голос, он принадлежал юной миссис Мюррей. А ответил ей голос Фейт Уортон:

– Я от всей души надеюсь, что бедный Нельсон не так глуп, чтобы сделать ей предложение. Вы только представьте, какое лицо будет у мистера Маколея-отца!

– Я скорее представляю себе лицо миссис Маколей. Вот уже два года она приглашает Барбару на все их обеды, пикники и барбекю с явной надеждой, что… Она даже звала ее погостить в их доме в Мэне этим летом. Барбара сама мне сказала.

– Говорят, эта штучка живет в семейном пансионе в квартале Боуэри. Боуэри! Семейный пансион! Представляете себе картину? Как вы думаете, Нельсон и она…

Голоса стали тише и потерялись в стуке колес.

Артемисия расправила складки платья и, решительно шагнув вперед, встала, прямая как палка, на пороге купе.

– Я оставила партию в покер, – сказала она весело. – Вы были правы, Фейт. Ваши друзья играют в карты, как бутлегеры закупают бурбон. Я никогда бы не подумала, что Хайди может быть такой прозаичной, а Барбара поведет себя как торговка овощами.

И, улыбнувшись самой очаровательной своей улыбкой, она сделала им ручкой.

Она дошла уже до третьего стыка, когда ее обняли сзади за талию.