Таня Гроттер и кольца Четырёх Стихий (СИ)

Голос Маечника приобрёл виноватый оттенок. Таня только печально улыбнулась. Она-то знала, что Ванька до сих пор чувствует ответственность за то, что лишил силы троицу некромагов, и как никто его понимала в этом плане. Дочь Леопольда отлично помнила, как сама мучилась со своей совестью, когда импульсивно, толком ничего не обдумав, соединила судьбы Глеба и Лизы Локоном Афродиты. Так там хоть два человека было, и особого вреда им, теоретически, не должно было быть нанесено, а тут три, да ещё и без всякой компенсации. Тем более, зная Ваньку, у которого чувство справедливости было обострено чуть ли не в десять раз сильнее, чем у неё самой, Таня честно была удивлена, как Маечник ещё не пошёл просить прощения у бывших некромагов. По крайней мере, у двух точно. Разговоров же о третьем они старались избегать. Даже после того, как Ванька увидел её рядом с Бейбарсовым в магпункте, они больше ни разу об этом не упоминали в те редкие мгновения, когда им удавалось остаться одним. Хотя на самом деле оба знали, что, как бы сильно они не игнорировали аспект проблемы под названием Глеб Бейбарсов, рано или поздно им ещё придётся о нём вспомнить.

«Но я люблю Ваньку. И что бы там Бейбарсов не думал, это ничего не изменит. И на меня не подействует всё это напускное благородство, рассеивающееся дымом при малейших признаках ветра, покровительственная насмешка, поверхностная внимательность, и это дурацкое «спасибо» его тоже! Хотя, пожалуй, надо было бы его поздравить: за пять лет он, наконец, выучил элементарные слова вежливости!» — тихо фыркнула Таня, шагая по подземному коридору рядом с лучшими друзьями и стараясь не позволить оформиться в чёткую мысль голосу её ехидного подсознания, которое с вежливостью интересовалось, как долго вся эта ерунда с её сердцем и разумом ещё будет продолжаться.

Мысли её постепенно переключились на сказанные чуть раньше Ягуном слова: «Как не залезу, так вечно: зверушки, Таня, зверушки, Танечка, зверушки, Таня, Таня, Таня... За десять лет так ничего и не изменилось!». Значит, Ванька, действительно, всё так же любит её, как и тот вихрастый тощий паренёк в латанной-перелетанной жёлтой майке, с которым она впервые встретилась в Общей Гостиной после приезда в Тибидохс? Эта мысль не могла не радовать Таню и, совсем немного, не льстить ей, но вот только в том-то и дело, что «за десять лет так ничего не изменилось», а их отношения за последние четыре года так вообще не сдвинулись и на сантиметр, даже несмотря на вмешательство Бейбарсова с Зализиной и прочих.

Таня говорила однажды на эту тему с Ягуном, и он назвал это состояние чем-то наподобие замедления перед финишным рывком.

— Вот хотя бы на нас с Катькой посмотри! Три года только и делали, что мирились-ссорились, ссорились-мирились — никакого прогресса в отношениях. А потом в один день бац — и решили пожениться. Ну, ладно, Катя решила, но не важно, мамочка моя бабуся! Зато одним махом сразу всё упущенное наверстали, считай. Разве не гениально? Это как в лопухоидных гонках. (Недели две назад, представляешь, Катька пыталась зудильником словить лопухоидный канал моды, потому что Пипа ляпнула, что он в десять раз круче, чем наш, и попала на трансляцию гонок на скоростных карах. Эх, классная штука, но не драконбол, конечно…). Когда остаётся последний поворот перед финишем, надо сбавить скорость, чтоб не вылететь с трассы. Пережмёшь педаль — врежешься в ограждение; не дожмёшь — тебя обгонят. Но если ты смог правильно пройти поворот и оказался на финишной прямой — жми на полную. В человеческих отношениях то же самое. Вот это я и называю замедлением пред финишным рывком, мамочка моя бабуся! А знаешь, что такое этот финальный поворот? У людей он обычно состоит из вопросов типа: «Почему?», «Уверен?», «А точно?», «А ты хорошо подумал?», «А может быть?..» — и так у кого на сколько фантазии хватит. У всех людей без исключения перед принятием какого-то кардинально важного решения, способного изменить всю их жизнь, начинается подобная лихорадка. Даже у меня. Вот уж никогда раньше не подумал бы! — Ягун скромно хмыкнул. — Так что такие оладушки, Танька. Но как бы там ни было, наш последний поворот мы с Катей уже проехали, теперь дело за вами с Ванькой. Кстати, Тань… А вы там с Маечником, случаем, эту тему ещё не поднимали?

— Какую? — слегка рассеянно спросила тогда Таня, потому что как раз в тот момент отвлеклась на зазвеневший зудильник.

— Свадебную, Танька, свадебную! С таким двухкилометровым тортом с живыми лебедями из крема, моими дикими воплями восторга и Ванькиными четвероногими пациентами в роли друзей жениха, конечно! — хихикнул играющий комментатор.

Однако долго говорить о ком-то другом у Ягуна, как всегда, не хватило силы воли, и, не получив немедленного ответа, он переключился на следующую тему, будоражащую его юркий разум в данный отрезок времени.