Таня Гроттер и кольца Четырёх Стихий (СИ)

— К слову, знаешь, я недавно открыл, что мне безумно хочется увидеть Лоткову в свадебном платье. Вот прям хочется — и всё! Даже в примерочную пролезть пытался, чтоб на неё посмотреть, но меня вышвырнули, представляешь? Можно сказать, практически мужа она прокляла смертельным сглазом! Хорошо хоть, нас Зубодериха в своё время так выдрессировала, что я отвод от девяти самых зверских проклятий и во сне помню. Но, в конце концов, я же не виноват, что залез в примерочную именно в тот момент, когда Катька переодевалась?..

Признаться, тогда Таня была рада всеславящемуся непостоянству Ягуна, не распространяющемуся только на летающие средства передвижения с турбо-насадками и любимую невесту, так как не в состоянии была употребить в речи такое, почему-то пугающее её, слово как «свадьба», да ещё и вместе с определением «моя». Особенно разговаривая с внуком Ягге, для которого слово «любовь» включало в себя три составляющих: красивая девушка, ушастый парень и новые пылесосики. Таня же, для которой это же слово включало в себя как минимум с пару десятков существительных и ещё с полсотни прилагательных, заведомо считала такую беседу с Ягуном безрезультатной и неинформативной. Не говоря уже о том, что при каждой мысли о, в теории, когда-то всё же грозящем ей бракосочетательном мероприятии, у неё начинали странным образом дрожать коленки.

Вновь нахлынувшие на Таню Гроттер совсем нежелательные и, как всегда, не подходящие времени и месту мысли прервал короткий вскрик, раздавшийся откуда-то сбоку, из одного из ответвлений тоннеля, по которому шли трое друзей. Таня остановилась.

— Что это было?

— Глупый вопрос. Это был крик, — отозвался Ягун, с совсем непривычным для него напряжением в голосе.

— И, похоже, кричали совсем не от радости, — добавил Ванька, так же, как и остальные, вглядываясь в темноту тоннеля.

Даже не видя лиц друзей, Таня могла с абсолютной уверенностью сказать, что думали они сейчас примерно то же самое, что и она: что, если служащие Мрака напали ещё на кого-то?..

В этот момент тишину подвала нарушил ещё один вопль, куда более громкий, чем первый, и затем Таня, Ванька и Ягун увидели вдалеке отблеск красной вспышки. Больше не раздумывая, друзья кинулись вперёд, молясь только о том, чтоб успеть вовремя.

Таня буквально летела по тёмному, сырому тоннелю. В голове вертелась единственная одинокая мысль: «Только бы не опоздать!». Банально, но что поделаешь? Как показывает скромная тысячелетняя практика, в критических ситуациях человеческий разум редко может выдавать гениальные искромётные фразы, и вместо: «О, Пэдро, так это ты поджидаешь меня в столь поздний час в лифте с этой симпатичной включённой бензопилой?» — чаще всего вырывается куда менее шедевральное: «Твою прабабушку!» Такова неромантичная правда реальности. И вот сейчас Таня неслась по узкому коридору, опережая Ваньку и Ягуна на добрых полтора циклопьих шага. Её ноги гулко стучали по утоптанному и надёжно утрамбованному земляному полу, отдаваясь в ушах зловещим, неприятным эхом.

— Тань, стой! Спятила?! — заорал Ванька. — Ты же одна с ним всё равно не справишься, нас подожди!

— Танька, не дури! — вопил Ягун, но Таня только прибавила скорости, потому что перед глазами у неё стояла картина, наглядно иллюстрирующая всю гуманность и человеколюбие людей, находящихся сейчас в школе: её, Тани Гроттер, израненная чудовищными порезами рука и слова Ягуна: «Ну, тебе, Танька, и повезло! Ещё бы чуть-чуть — и в сердце, и тогда капец был бы!»

Гроттер вылетела за поворот тоннеля и… Застыла, поражённая представшим ей зрелищем.

Она стояла на краю огромной пещеры, слишком хорошо знакомой Тане. В дальней её части, прямо напротив ведьмы, высились громадные кованые ворота с кольцами-львами, каждую секунду сотрясающиеся от сильных ударов.

— Это ещё что?!.. — выдохнула Таня, пока ещё не до конца осознавая то, что видела перед собой.

А на это действительно стоило посмотреть! Начиная с самого подножия Ворот и до неровного сводчатого верха пещеры, вся стена напротив Тани была закована в лёд. Его толстый, просто чудовищный по своим размерам, как и по производимому на психику впечатлению, слой покрывал Жуткие Ворота от начала и до конца. С той, другой стороны раздавались глухие удары, от которых створки прогибались, словно картонные, и лёд, оковывающий их, давал трещину. Но уже через пару мгновений она вновь затягивалась. Добавляло жути этому зрелищу ещё и то, что сами Ворота были раскалены добела, несмотря на снова восстанавливающийся и вдавливающий их в обратную сторону лёд, совершенно никак не реагирующий на непосредственно превышенную тысяч на пару градусов температуру своего плавления. Это было ненормально. Ненормально даже для магического мира. И это было пугающе.

— Таня!

В этот момент в пещеру, изрядно запыхавшиеся, влетели Ягун и Ванька Валялкин.

— Что здесь?.. — и так же, как и девушка, друзья поражённо замерли, уставившись в противоположный конец площадки.

— Мамочка моя бабуся… — только и смог выдавить из себя Баб-Ягун, в порядке невозможного исключения не находя, что сказать.